— Я, Александра Шаар-ан, принимаю ответственность за ваши жизни и волю по долгу старшей крови.
Привкус крови на губах и языке стал особенно отчётливым, мне даже стало несколько не по себе. Впрочем, не только от него; непривычных ощущений было слишком много. Одни объятья чего стоили! Было в этом обволакивающем присутствии нечто… странное, тревожащее, но неожиданно приятное, чему я не могла подобрать названия. Наверное, потому, что никогда прежде ничего подобного не испытывала. А ещё странной была реакция окружающих оборотней, точнее — полное отсутствие оной, как будто ничего неожиданного Руамар сейчас не делал. У меня появилось подозрение, что Совет точно так же спокойно отреагировал бы, если бы мы устроились в одном кресле вдвоём.
Определённо, стоило всё-таки уточнить у Императора или кого-нибудь столь же… взрослого, что именно у них считается неприличным. В подробностях.
Когда я договорила, оборотень невозмутимо поднёс мою руку к губам и медленно провёл языком по царапине, залечивая. Несколько секунд после окончания обряда повисела неловкая тишина, которую нарушил шелест открываемой двери — пришёл секретарь в сопровождении какого-то дюжего оборотня, несущего внушительное кресло с высокой спинкой и резными подлокотниками, похожее на те, что стояли вокруг стола. Кажется, парень просто караулил под дверью нужный момент, чтобы не заявиться посреди фразы.
— А теперь займёмся делами, — будничным тоном сообщил Император, кивком благодаря поклонившегося оборотня за предоставленное посадочное место.
Присутствующие наконец-то устроились с комфортом, и собрание вдруг приняло вид обыкновенного рабочего совещания. Поскольку участвовать в нём я не имела возможности, — банально не хватало знаний и понимания текущих проблем Руша, — оставалось благоразумно помалкивать, внимательно слушать, запоминать и делать выводы.
При всей их внешней вежливости и отсутствии явного протеста, продолжительное наблюдение позволило узнать много интересного. Например, я готова была поклясться, что сидевший рядом с Анвар-вером мужчина, Ливар Урмар-вер, с неодобрением относился не только ко мне, но и, похоже, к самому Императору. Да и помимо него хватало тех, кто бросал в нашу сторону не самые добрые взгляды.
Заседали оборотни долго, преимущественно обсуждали вопросы послевоенных реформ и наведение порядка в стране после заключения мира. Я даже в какой-то момент забыла, что нахожусь среди рушцев; настолько похожи были не только сами темы, но даже интонации, с которыми высказывались двуликие. Раздражение, облегчение, обида, искренняя радость — все воспринимали мир по-разному, точно как в Орсе.