И тут в шестнадцатую ворвался выпускающий редактор. Напуганный и растерянный. Уже восемь минут мадридское дерби шло без комментатора. Комментатор не приехал на матч! Кому-то нужно было немедленно бежать в малый пятиэтажный корпус и комментировать. Чтобы вы понимали, на дворе был девяносто седьмой год. Интернета тогда не существовало от слова «вообще». Мы черпали информацию из газет, новостных лент и телефонных разговоров.
Дима Федоров, самый старший и самый опытный из нас, сорвался и побежал, на ходу попросив меня распечатать составы и принести ему. Я разволновался от ответственности, прыгнул за компьютер, схватил лист с принтера и побежал вслед за Димой. Нужно было дождаться лифта, спуститься на первый этаж, добежать до подземного перехода, пронестись в другой корпус и добежать в восьмую аппаратную.
Новый олимпийский корпус использовался для нужд НТВ крайне редко. Я более-менее знал его, потому что именно в нем проходил конкурс комментаторов. Именно там снимали «Чародеев». Свое знаменитое «Люди, ау!!!» Фарада кричал на втором этаже.
Когда я добежал до аппаратной, Димы в ней не было. Он заблудился. Не напрочь, но основательно. Я тяжело дышал и волновался. Выпускающий волновался еще заметнее. Потом он сказал: «Иди, садись». И я пошел.
Шла шестнадцатая минута матча. Необходимо было что-то сказать, с чего-то начать. Выпускающий советовал поздороваться и извиниться. Я подумал и сказал первую фразу, прокрутив в голове те две минуты игры, что я увидел:
– Чем еще можно объяснить такое территориальное преимущество «Реала»?
Меня после матча поздравляли с хорошей работой. Я млел и гордился. И вспоминал, как за год до этого сидел сначала на РКК, потом на том пакетном производстве, вспоминал минувший тур и мечтал комментировать футбол. Я отчетливо помню ту мысль и то мое настроение. То объявление о комментаторском конкурсе, после которого это желание стало просто осязаемым.
Со сборной, кстати, у меня произошло что-то похожее. Я начал задумываться о том, как это должно быть интересно – быть пресс-атташе национальной команды, и тут меня отправили в командировку в Лиссабон. А через года три после того моего дебюта мой друг детства по имени Рома, божественно игравший в футбол, начал тосковать о своей уходящей мечте сделать карьеру футболиста. Я позвонил в Сочи Найденову, попросил его посмотреть парня, и тот сказал: «Пусть едет, у меня игроков вообще нет, я из второго дивизиона людей просматриваю».
Рома обрадовался. Собрался было, но не поехал. Я смотрел на него и не понимал, а он рассудительно говорил мне: