Возможно ли, чтобы папаня и этот «учетель»…
От хохота, неожиданно обуявшего деву, на ее боках запрыгала «синюшка» (грубая набивная юбка, надеваемая для работы), но все попытки отогнать воспоминание о лице, которое только что перед ней всплыло, оказались тщетными. Погрузившись в мечты, она вся как-то обмякла, движения ее замедлились.
Наконец Баруш обеими руками оперлась о вилы, повернула голову до отказа, через плечо скользнула взглядом по всем выпуклостям своей фигуры и остановила его на кайме синей юбки, из-под коей выглядывали мощные икры, до того мощные, что к пяткам они спускались неестественно круто.
Когда женщины и девы нашего края исполняют работу, которой сейчас занималась Барушка, они довольно часто оказываются в такой позе. Причина сего столь забавна, что мы не преминем ее объяснить. Хотя нам — увы! — не раз ставили в упрек неуместный (!) натурализм (?), мы останемся верны своему реалистическому методу, однако постараемся проявить максимальную деликатность.
В драгоценной массе, которую Барушка выносила из хлева и сваливала на дворе в огромную кучу, содержатся различные соли и прочие химические соединения, чрезвычайно важные для удобрения полей — конечного предназначения сей бесценной массы.
Названные вещества, в особенности углекалиевая соль, обычно разъедают босые ступни прелестных селянок, и происходящие по сей причине патологические изменения вызывают весьма ощутимую боль, в чем любезный читатель и сам мог бы убедиться, приложивши ухо к устам девы, разглядывающей в столь неудобной позе свои пятки.
Из уст ее вырвалось шипенье, от коего у читателя пропала бы всякая охота смеяться, ежели таковая была…
Однако на сей раз наша Барушка шипела вовсе не от боли!
Вы бы не поверили, о чем она думала, разглядывая свои пятки.
И все же мы должны раскрыть ее тайные мысли: «А чё тут такого, почему бы мне и не стать учетельшей?»
Дорогие мои! Растрескавшиеся пятки — непреодолимое препятствие для подобного общественного возвышения. Про них-то обязательно и шепнут на ухо пану учителю во время провинциального бала, как раз в тот момент, когда он следит за хореографическими успехами кружащейся в кадрили избранницы своего сердца, до сих пор еще не услышавшей от него признания, следит, весь пылая и пожирая ее очами, готовыми выскочить из орбит,— и вот такое замечание способно погубить едва зародившееся чувство:
— Хм, куда вы смотрите, коллега, ведь у нее растрескавшиеся пятки!
Растрескавшиеся пятки — увы — неопровержимое доказательство причастности к той самой низменной работе, за которой мы и застали сейчас Баруш. И что интересно: даже те из ученых мужей, пекущихся о воспитании нашей молодежи «среднего возраста», кто сам пришел в науку «от сохи», в этом вопросе ничуть не снисходительнее остальных.