— Видали вы когда-нибудь, чтобы солнце садилось под радугой? — продолжал Существенный, наступая на Грознату.
— Под радугой? — пропел своим тенорком Грозната, точно курица в рассказе Райса >{22}.
— И этот осел написал подобную чушь?
— Ну, не то чтобы прямо, но как будто вы сами не знаете, что Чмертов лежит к западу отсюда. Не так ли?
— Вот уж что называется сел в лужу! — постыдно предал Корявого Грозната.
— Что с него, Матея, возьмешь?
Учитель Глупка, тоже принадлежавший к обществу, сидевшему перед аптекой, молчал, словно язык проглотил. Только побагровел до самых корней рыжеватых волос. Это он был автором статьи в последнем номере «Ч. л.», он, пока еще лишь стажер, но уже как-никак преподаватель физики в цапартицкой гимназии!
— Все это глупости,— послышался голос городского врача, чем-то напоминавший жужжание огромного шмеля,— меня бы тут ничто не смущало, если б не одно обстоятельство…
Кадык на тощей шее долговязого лекаря, с каждым словом подпрыгивавший почти до подбородка, вдруг остановился, и все напряженно ожидали, что же это за обстоятельство.
— Подумайте сами,— продолжал д-р Ройт басом, исходившим словно бы из-под мостовой,— ведь сей субъект категорически заявляет, что собрание окружного сельскохозяйственного товарищества не состоится. Это напечатано жирным шрифтом!
Когда говорил д-р Ройт, на него стоило посмотреть. И не только на его подпрыгивающий кадык, но и на его необычайно занятную мимику. Он говорил, будто выталкивал каждый слог откуда-то из желудка, помогая себе энергичным движением подбородка, тонкие щеки при его невероятной худобе дрожали, как некие акустические перепонки.
Все потянулись за печатным органом К. М. Корявого, покоившимся в грубых, как у каменотеса, ручищах Грознаты. Но, точно на грех, оказалось, что этот экземпляр «Ч. л.» начисто утратил способность служить средством информации. В лапах Грознаты он так измялся и пропитался потом, что даже д-р Пазоурек, прославленный венский реставратор древнеегипетских папирусов, был бы не в силах восстановить по этим комкам текст оригинала.
— А если бы вам в руки, да еще в летнюю жару, попала государственная облигация стоимостью эдак в тысячу гульденов? — иронически поинтересовался Существенный, двумя пальцами держа останки духовного детища К. М. Корявого.
— Тут что-то набрано жирным шрифтом, но прочесть это способен один дьявол!
— Смотрите-ка, бургомистр! — вдруг ухнул, как из бочки, д-р Ройт.
— Верно! — подтвердил мыловар.
И был совершенно прав — на площади старинного королевского пограничного города и впрямь появился бургомистр. А когда он там появлялся, не заметить его было невозможно. Он обладал необычным талантом обращать на себя внимание. Всякий бы отличил его среди сотен других людей по манере величественно и резко вскидывать голову, надменно поворачивать ее сначала вправо, потом влево и, наконец, так же величественно, резким кивком склонять долу.