– Как же он похож на Керка, – прошептала она.
– Тетя, что с тобой? Почему ты плачешь?
Руфь и не заметила, что Орлас проснулся и удивленно глядит на нее.
– Нет, что ты, я не плачу, – проговорила она, украдкой вытирая со щек две влажные полоски. – Спи, милый, спи…
– И ты тоже, – улыбнулся Орлас.
– И я тоже, – поцеловав его в лоб, Руфь легла в свою постель, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. И тут она услышала голос Орласа. Тот сказал:
– Спокойных снов, мама.
Что-то сдавило грудь Руфи, и слезы неудержимо хлынули у нее из глаз. Женщина давно неосознанно жаждала, чтобы Орлас назвал ее мамой, и вот это, наконец, случилось. А сама она уже давно любила его сильнее, чем собственного сына.
Долгая дорога домой
– Ну что ж, раз так, не стоит терять время, – сказал Жук, нахмурившись. – Честно сказать, я надеялся, что твой папаша все же приедет! Он что, не любит тебя?
– Что значит – не любит?! – возмутилась Соня и тут же замолчала, задумавшись: а ведь правда, Фил ее нисколечко не любил, постоянно бурчал и вот теперь бросил на произвол судьбы… Но – нет! Там, дома, наверняка что-то произошло, иначе Анжела во что бы то ни стало послала бы отца за ней, даже если для этого ей пришлось бы надеть ему на голову ведерко с рыбой.
– Идемте же, – бросил Жук, поднимая воротник куртки.
Потемнело, улочки сузились. Из-за тишины и неподвижности воздуха казалось, что городок совершенно пуст и в нем никто не живет. Но вот кое-где в окошках стали появляться огни, люди готовили ужин или смотрели по телевизору «Шоу энергичных кошек» и знать не знали о каком-то Мисоше, упырях и воющих псах.
– Сейчас бы рыбных тефтелек, – мечтательно проговорил Алекс.
– Успеешь, – отрезал Жук, но тут же сам потянул носом – из форточек долетал аппетитный запах. У Жука забурчало в животе.
– Ребята, вы идите домой, я одна… – робко сказала Соня.
Тимпов и Жук спохватились и примолкли, больше не заглядывая в окна.
Вот уже показалась хижина старухи Грипл, это значит, что Ихтиандр кончился, дальше начиналась лесная дорога, ведущая к озеру и дому Маршалов.
– Хоть бы Грипл не вылезла, – сказал Алекс так, что было ясно: ему крайне интересно посмотреть на старуху.
– Грипл-грипл! – донесся визгливый голос.
Грипл стояла на дворе, похожая на обвешанный тряпьем вопросительный знак. Седые космы закрывали ее лицо, наружу торчал лишь крючковатый нос.
– Ходите, бродите! Ничего, скоро сквозь землю провалитесь.
Ребята шли молча. Алекс едва сдерживал смех, и старуха, любящая внимание, сердито хлопнув калиткой, выползла на дорожку:
– Куда намылились? Грипл-грипл!