— Никого, — вздохнул с сожалением Милованов, закончив осмотр квартиры.
— Никого, — торжествовал Грачев. Лицо у него было круглое, как мозоль. От такого пощады не жди. А мне только пощада и была нужна теперь. Я погибла, это ясно. Не выкрутиться!
— Так как же будем расценивать ваш вызов? — тихо наступал Грачев. — Чего вы добивались? Знаете, у нас всякое бывает… Старушки звонят, которым скучно. Шизики. Уфологи. Прочая странная публика. Вас-то куда отнести? Вы, насколько я понял, педагог, вам детишек доверяют…
— Слав, не надо… — попытался смягчить ситуацию гуманный Милованов. Он все-таки имел чуткую душу и не мог равнодушно смотреть на муки несчастной опозоренной женщины. А я готова была провалиться сквозь землю.
И вдруг мелькнула у меня спасительная мысль. Не мысль даже — так, образ, пятно, схваченные боковым зрением и завалившееся в память, как монетка за подкладку.
— Пойдемте за мной, — постаралась я сказать как можно тверже, хотя внутренне таяла и замирала. Это могло оказаться химерой, обманом, фокусом, и тогда — конец…
Нет, не химера. Есть-таки надежда!
— А это что по-вашему? — спросила я, указывая на поношенный черный баул в углу прихожей. Баул стоял на том же самом месте, что и вчера. Цедилов исчез, а баул… Он там был или появился?
Грачев мне не поверил:
— Это что, не ваше?
— Конечно нет! Второй раз этот странный тип оставляет в моей квартире свою сумку, — пояснила я.
— Но зачем?
— Откуда мне знать? Я как раз и хочу, чтобы милиция оградила меня от сомнительных гостей и этой проклятой сумки.
Милованов шагнул было к баулу, но Грачев схватил его за рукав:
— Серый, стой! А вдруг там гексаген? А если это чеченские террористы? Давай лучше бригаду вызовем. Гражданка Седельникова, давайте в отделение пройдем, протокольчик составим. Звони, Серый!
— Погодите! — остановила я их. — Нету там гексагена.
Не хватало только, чтобы сюда прибыла бригада саперов с мудрыми собаками и принялась бы взрывать цедиловские кремы! Тогда я бы точно сдвинулась. Поэтому я поспешила рассказать, что незваный гость второй день забывает здесь свои кремы и заявила, что хочу оформить баул как находку. Наташка вчера еще предлагала сделать это, а я, дурочка, не согласилась.
— Кремы, говорите? — с сомнением переспросил Грачев и присел на корточки у баула. Слава Богу, с тех пор, как я видела цедиловскую сумку в последний раз, она еще больше поистрепалась, и молния вышла из строя. Желтенькие коробочки отлично были видны в прореху.
— Это может быть интересно! Что, если тут наркота?
Грачев запустил руку в глубины баула.