Агафангелу повезло больше, чем Гоголю. К моему приходу он не только каким-то образом без всякой мертвой воды проснулся, но и завтракал на кухне. Если нахальный Бек без спросу накинулся на котлеты, то деликатный Агафангел взял хлеб с маслом и огурец. Все это я оставила ему на столе. Правда, он съел уже целый батон и откусывал от второго.
— Вот, подкрепляюсь, — скромно объяснил он, быстро глотая большой ком батона, и тут же отгрыз еще. — Я страшно устал и ослаб, поэтому съел многовато. Извините!
Я только отмахнулась:
— Ничего! А вы знаете, что на березе новая одежка?
Цедилов печально кивнул кудрявой головой.
— Все это Бек вытворяет? — напрямик спросила я. — Когда вчера вы сказали, что две души гибнут — вы эту жертву имели в виду? Беременная девочка? Вы знали? Это они сгорели — она и ее будущий ребенок. Она моя ученица. Я могла что-то сделать?.. Ну, почему вы молчите?
Да, Агафангел молчал и кусал хлеб. Его голубые глаза были невинно бессмысленные, а зубы маленькие и ровные, будто молочные. Неужели ему две тысячи лет? Наконец он прожевал и сказал:
— Вы обо всем догадались. Только лучше бы вам ничего не знать. И помочь вы ничем бы не могли. Даже я ничего не смог. Эта девочка так любопытна была и порочна, что Беку хватило двадцати двух минут, чтобы обморочить ее и обратить в прах.
— Но зачем?
— Не знаю точно. Он варит какое-то зелье. Так он покупает свои чудеса. Он все живет и живет. Он вселяется в приглянувшиеся ему тела, а за все это плата одна: он должен туда, в этот огонь, отправить женщину, молодую и красивую. Я об этом догадался, наблюдая за ним. Я ведь давно его знаю и пытаюсь мешать, только не слишком хорошо у меня получается. Может быть, удастся хотя бы вас от этой ямы спасти. Я чувствую сейчас, что держу в своей руке вашу жизнь и душу, как вашу руку — и если отпущу, то все погибло. Не гоните меня!
Он действительно сжимал мои пальцы своей бледной прохладной рукой. Лицо у него было безмятежное и отсутствующее. Я уже не боялась сидеть рядом с привидением, только надоело мне быть дурочкой, которой вертят все, кому не лень.
— Агафангел — это ваше настоящее имя? — спросила я строго.
— Да. У меня все почти настоящее. Фамилия только случайная. Я нашел на улице какой-то листочек, вроде бы анализ крови — я не уверен — и там была фамилия Цедилов. Я подумал, что эта мне подойдет. Фамилии я меняю, языки учу, а так я всегда тот же…
— И… сколько вам лет?
— Много. К чему об этом говорить? Вы еще начнете снова меня бояться и чем-нибудь огреете. Но что я могу с собой поделать? Мне много лет.