Руны. Обряды и наследие предков (Васильченко) - страница 185

Так, например, 6 декабря, на день святого Николая, перед окном выставлялись ботинки или тарелки, на которые утром выкладывались яблоки, печенье, орехи и ветка дерева. Изначально каждый из членов семьи получал условный удар прутиком, позже это действие превратилось в наказание, полностью утратив своей первоначальный смысл. Прут был в первую очередь ветвью священного дерева, ветвью благословения, прикосновение которой должно было принести удачу и счастье. Обычаи германского зимнего солнцестояния в поздние времена распределись между различными праздниками, причем некоторые из обрядов могли перемешаться между этими торжествами. Хотя бы по этой причине большая часть обычаев, связанных с празднованием дня святого Николая, дня Люсии, Рождества и Нового года, в глубине своей обладают одним и тем же смыслом. В некоторых случаях святой Николай привозил с собой не прут, а украшенное деревце. Если объединить между собой прут (ветвь), яблоки, орехи, сладости, то это совмещение будут наталкивать на мысль о плодоносном дереве, которое мы в наши дни можем видеть в форме рождественской елки. Облик праздничной елки, как мы ее привыкли видеть, пришел к нам из алеманской области Верхнего Рейна и только лишь в XVIII веке. По всей Германии елка распространилась в XIX веке. Но алеманское праздничное дерево на местах совмещалось со схожими праздничными символами, по крайне мере теми, на которые оно походило. В итоге могло показаться, что во многих областях наряженная елка появилась раньше, нежели зимнее праздничное дерево. Но все-таки приходится говорить о том, что происходило распространение алеманского обычая, связанного с рождественской елкой, так как на территории Верхнего Рейна рождественское культовое дерево сохранилось в одной из древних культовых форм. Формально оно происходило из Эльзаса, где изначально являлось символом зимнего солнцестояния, и лишь затем ему был придан новый смысл.

Теперь можно понять, как уже в прошлом веке иллюминированная и наряженная елка распространилась далеко за пределы Германии, став атрибутом, хорошо знакомым многим людям. Однако художник Швердгебурт изобразил семью Мартина Лютера на картине перед украшенной свечами рождественской елкой. Кроме этого поэты упоминали праздничную ель при описании событий, относившихся к раннему Средневековью — в поэзии она выступает как «дерево света». В противоположность этому официальная этнография говорила об этом проявлении творчества, как о «вольных фантазиях». Действительно, самый ранний документ, который сообщает об иллюминированной и наряженной елке, не относится к XVII веку. Как известно, рождественская ель упоминается в письме Лизелотты Пфальцской, которое датировано 1708 годом. В нем она описывает рождественские торжества, как повторение традиций празднования и обычаев, которые были присущи замку ее отца в 1660 году. Она писала: «Были подготовлены столы по образцу алтарей. На каждый из них положили подарки для детей: новую одежду, блестящие ткани, куклы, сладости, конфеты и все возможное. На эти столы был установлена самшитовая доставка, в каждом углу которой находилась ветвь с небольшой свечой. Это было очень красиво, я хотела бы восстановить это украшение».