Когда я выкладывал яблоки с абрикосами, она как-то неодобрительно на них посмотрела, потом брезгливо откинула несколько штук, чем-то ей не понравившихся, а остальные ссыпала в большой горшок. Два корешка, что я выкопал на том огороде, она просто выкинула на улицу. Но когда она увидела собранные мной ягоды, все переменилось. Она им так удивилась. Они у меня были ссыпаны все вместе, и слегка помялись, но она тут же зажгла лучину и стала их сортировать по разным кувшинам. Особо она ценила те, что мне нравились меньше всех, после которых очень хотелось пить. Из себя они представляли что-то похожее на барбарис, только более сухие, синевато - фиолетового цвета. Почти безвкусных поначалу, но с хорошим и долгим послевкусием. Их было больше всех, они были самые мелкие и самые твердые, поэтому практически не помялись. Она каждую отряхивала и осматривала с огромным вниманием и бережно укладывала. Оставшиеся мятые ягоды, похожие на малину, бруснику и чернику, своим видом, она просто ссыпала в другой кувшин, а оставшуюся кашу попросила разрешения съесть. Я же, насколько смог, попытался ей объяснить, что все, что я принес - она может есть сколько хочет. Она не поверила и раза два уточняла, пока не убедилась, что поняла меня правильно.
Наверно, чтобы это проверить, показательно съела пару ягод из первых, и, видя мое равнодушие, быстро все спрятала где-то у себя. Потом, еще решил предложить своего компота, который я сварил, и теперь носил с собой в пластиковой бутылке. Во время пути я прикладывался к ней редко, так что там было еще две трети бутылки. Сама тара ее, конечно, удивила, но когда она поняла, что там внутри, глянула на меня, как на ненормального, и с моего разрешения перелила содержимое в какой-то блестящий пузырек с пробкой. В бутылку я потом налил простой воды и сунул обратно в рюкзак.
После всего этого она ушла куда-то за печку и долго там чем-то шуршала, причем, практически в темноте, а закончив, пришла к столу с кожаным мешочком, и ссыпав на ладонь немного мелочи, стала выбирать самые мелкие монетки. Они были наштампованы из меди размером с нашу копейку.
Взяв несколько, она остальные сыпала обратно в мешочек, который потом спрятала за печкой, надела какие-то туфли, глянула на меня и ушла. Минут через пять лучина погасла, и я оказался в полной темноте. После этого, я решил выйти и обследовать весь участок. На улице, если и было светлее, то несильно. Я сходил к сарайчику, потом обошел вдоль ограды. Нашел сзади домика лавочку и выкурил половинку сигаретки.
Когда я вернулся, в доме уже горел свет, и хозяйка что-то шинковала в большой горшок. Увидев меня прервалась, и подойдя ко мне, обнюхала. Сделав недовольное лицо, тронула за руку, и пошла вместе со мной на улицу. Подвела к сарайчику, куда вечером завела овцу. С другой стороны, там была поленница дров. Она выбрала несколько и, загрузив ими меня, заставила занести их в дом и подвела к печи. Села рядом и показала жестом, чтобы я растопил печь. Чувствовал себя как пойманный на чём-то нехорошем.