Утром пришел новый замполит Марат Ивков, тоже не оставшийся равнодушным. Кому-то очень-очень нужно было осуществить не очень уж порядочные планы! Связавшись с Москвой он попросил некоторых компетентных людей прояснить ситуацию.
Все было так, и даже хуже. Якобы денег на ремонт «Михайловского» не выделили, и процесс его «разграбления» на запчасти для еще живых кораблей реально вставал в близкой перспективе!
Суббота началась не лучшим образом. Раздраженный и уже заведенный с утра командир дивизии вызвал к себе и озаботил встречей группы журналистов. Заодно за что-то выдрал, а вот за что – никто не понял. Сергей Олегович понимал необходимость прессы, но к журналистам относился с осторожностью, как к необходимому злу – меньшему или большему.
– Ты еще раз пройдись по кораблю, убери подальше всяких языкатых. Эти журналюги все равно чего-то нароют, чего-то перевернут… но чтобы так, не очень!
Как там у них – дайте мне хоть точку опоры и я обделаю вас на всю землю! Да, как-то так! И они точно могут вывернуть наизнанку любую фразу – и глупую и даже умную. По их материалам, вырванным из общего контекста, легко можно присвоить «Героя» дьяволу, и осудить любого, на ваш выбор, святого! – наставлял бдительный комдив Гаврила Иванович, которому перепало от души в начале смутного времени, когда он был еще старпомом «сторожевика».
– Не кстати эта пресса вообще, тем более сейчас! Да еще в субботу, когда – большая приборка, когда – помывка личного состава, когда бойцы носятся голяком по коридорам нижней палубы… Не самое фотогеничное зрелище! Еще нудизм пришьют! – шутливо обеспокоился комдив.
Быстро собрал офицеров и мичманов смены обеспечения, заинструктировал до безобразия и вверг их в народ! Обходя надстройку, он случайно подслушал интерпретацию событий Егоркина. Построив команду на шкафуте, облаченный в черный комбинезон, вооруженный интегралом, Палыч вещал:
– Так, значит, внимание! Сегодня несут к нам черти на закорках журналистов из самой «Комсомолки», из самой Москвы. Смотреть на них разрешаю издалека, а кто откроет свой рот – будет своим языком паяльник студить! – пригрозил мичман с самым серьезным видом.
– Так они же про правду спрашивают!
– Ну, и тем более! – сказал старшина команды поучительным тоном, – Гражданским-то нашу правду не понять! А, знаете, как оно бывает?
Вот, помню, как-то: начало осени, средняя полоса, речной туман, трава нескошенная, рекой, рыбой свежей пахнет. Это утро после Куликовской битвы как сейчас помню, прямо живьем: – Где-то к полудню к Дмитрию Донскому подходит дежурный летописец из монастыря, низко кланяется, делает «ку-у» и спрашивает: – Свет-княже Дмитрий Иванович, расскажи, как ты войско Мамаево побил?