— Нет, только не это! — застонал Гузынин. Он беспомощно распластался по стене. — Только не доставайте электрошокер! Я совершенно неопасен! Но кто вы? Откуда? Я ничего не понимаю. Что вам от меня нужно?
— Ах, если б мне было что-то нужно от вас! — вздохнула Вика. — И все-таки я вчерашняя ваша блондинка со стеклянными волосами. Я жена человека, который сейчас на том складе.
— Но он сутенер! — с отвращением прошептал Гузынин. — Он из банды!
— Такой же он сутенер, как и вы. Напридумывали всякой чуши! Он менеджер фирмы “Спортсервис”, где ваша жена, кажется трудится кладовщицей. И у них роман.
— Это ложь! Ее принудили! Она просто считает неважно. Даже на калькуляторе.
— Ну, в таком случае их обоих принудили. Вы же все в бинокль видели. Как можно быть таким дураком!
— Это невозможно. Это невозможно, — повторял упрямо Гузынин. — Мы любим друг друга. Мы строим планы на будущее. Мы, например, собрались на днях новый холодильник купить, и уже выбрали “Стинол”…
Он твердил “это невозможно”, но вид у него был потерянный. Чувствовалось, что больше всего он теперь хочет, чтоб весь мир провалился, а особенно Вика и Сумасшедший дом. Вика даже пожалела его, придвинулась поближе.
— Все это возможно, — тихо сказала она. — Никуда не денешься от того, что есть. Но положение, на мой взгляд, поправимое.
— Я видел!.. Впрочем, что я видел? И если, как вы говорите, их принуждают… Ах, извините, что я несу!.. А как же теперь быть? Что мне делать?
— Как вас зовут? — в очередной раз спросила Вика.
Гузынин на этот раз признался:
— Юрий Петрович…
— Отлично. А я Виктория, — представилась Вика по-грундовски, без отчества. — Юрий Петрович! Я считаю, вам надо поговорить со своей женой. Вы человек солидного возраста, умный, доктор наук…
— Кандидат. Откуда вы обо мне знаете?
— Случайно. Это неважно. Так вот, поговорите с ней! Пристыдите. У вас дети есть?
— Сын. Крошечный. Семь лет.
“Ранняя лысина, поздняя любовь”, — повторила про себя с издевкой Вика, а вслух сказала проникновенно:
— Вот видите — сын! Нельзя разрушать семью. У нас тоже дочь. Давайте объединим наши усилия. Надо спасать положение!
Гузынин вдруг сморщился, согнулся, будто у него схватило живот.
— Нет, я не верю. Она не могла! Она любит меня! Нет там никакого романа! Просто они делают переучет на складе, — тупо заладил он, взбираясь и сбегая вниз по лестнице. Вике он стал надоедать.
— Возьмите свой бинокль и сами посмотрите, — в сердцах сказала она. Гузынин послушно поднялся на балюстраду и приставил к глазам бинокль.
— Вот видите! — радостно крикнул он сверху. — Ничего не видно.