Вика выбралась из гущи танцующих и, обмирая, нервно щелкая каблучками, помчалась к лестнице в котлетный цех (она уже чуть ли не верила в эту идиотскую байку!) Навстречу ей медленно поднимался сам Юрий Петрович, и не в виде котлеты, а собственной персоной. Только шел он с лицом белым, как полотенце, покачиваясь и глядя мимо Вики в неведомую даль. Видел он в этой дали что-то поразительное и скверное.
— Боже мой, Юрий Петрович! — бросилась Вика ему наперерез. — Что с вами? Они там? Что с вами сделали?
Гузынин наконец заметил ее, глядел долго ей в лицо, не сразу узнал и отшатнулся:
— Это вы! Опять вы… Чего вы от меня хотите? Сами скажите, что вы со мной сделали?
Вика испуганно вцепилась в его потертый свадебный пиджак.
— Что с вами такое? Что вы говорите? Вам нехорошо? Пойдемте сядем в сторонке, вон банкеточки напротив туалета. Расскажите мне все, что с вами случилось. Я ничего не понимаю! — лепетала она.
Подведенный Викой под руки, Гузынин рухнул на сиденье банкетки.
— Я проиграл все деньги, — тихо объявил он.
— Вы с ума сошли! Зачем? Я ведь советовала только по маленькой на автомате сыграть! Для виду!
Юрий Петрович снял очки и бессильно прислонился к стене. Такой — без очков, с закрытыми глазами, бледный — он показался Вике совершенно незнакомым.
— Я не люблю автоматы, — сказал он, не отрывая глаз. — Они вульгарны, безвкусно раскрашены, издают отвратительные звуки. Но там внизу есть бильярд. Это другое дело! В юности я хорошо играл в бильярд. Играл и потом: на отдыхе в пансионате, на рабочем месте, когда в одной конторе подрабатывал — делать нечего было, вот и катал шары. В институте у нас за спортзалом тоже стол стоит. В общем, довольно неплохо я играю. И… здесь какой-то негодяй в зеленых штанах… Я ему все деньги проиграл!
— Много!
— Десять тысяч. Мы с женой на холодильник собрали. Присмотрели уже “Стинол”, на днях должны были ехать за ним. И вот теперь…
Он вяло махнул рукой. Вика растерялась. Конечно, надо человеку посочувствовать, но в ее душе было холодно и пусто. Сам виноват, сам виноват!
— Не переживайте так, — сказала она сухо. — Это не беда. Бывает! Вон и Пушкин тоже как-то проигрался, я читала. И потом, вы, наверное, забыли, что у вас больше нет жены. Она сбежала. Значит, и холодильник новый вам ни к чему. Забудьте! Вспомните: мне вы это все время твердили. Так что забудьте. Лучше скажите мне — они там были? Вы их видели?
Юрий Петрович приоткрыл веки и поглядел на Вику незнакомыми, без стекол, глазами. Они оказались серыми. Бессмысленные точки зрачков едва заметно расширялись и сужались, но взгляд был неподвижен и немигающ. Вике стало не по себе.