— Разве я отрицаю это?
— Слушай тогда, о, джеддак, и рассуди со снисходительностью. Мы прошли за двумя рабами в апартаменты короля О-Мая. Мы вошли в проклятые комнаты и не дрогнули. Наконец мы оказались в ужасной комнате, куда уже пять тысяч лет не заглядывал глаз человека, и тут мы увидели лицо мертвого О-Мая, лежащего так, как его нашли. Мы прошла в эту ужасную комнату и были готовы идти дальше. Вдруг раздался ужасный стон и занавеси задвигались в этом мертвом воздухе.
О-Tap, это было выше человеческих сил. Мы повернулись и побежали. Мы бросились из комнаты, мы бросили мечи и дрались друг с другом, чтобы выбраться первыми. С печалью, но без стыда я рассказываю тебе это, ибо нет человека в Манаторе, который не сделал бы то же самое. Если эти рабы корфалы, они сейчас в безопасности среди духов. Если они не корфалы, они уже мертвы в комнате О-Мая, и их нужно там оставить… Я не вернусь в это проклятое место, даже если меня там ждут доспехи джеддака и пол Барсума в придачу. Я сказал.
О-Tap сдвинул нахмуренные брови.
— Неужели все мои вожди трусы? — спросил он презрительно.
Один из тех, кто оставался в зале, встал и повернул свое хмурое лицо к О-Тару.
— Джеддак знает, — сказал он, — что в Манаторе джеддак всегда был самым храбрым из воинов. Я пойду туда, куда поведет мой джеддак. Но он не имеет права называть меня трусом, если посылает туда, куда сам не идет. Я сказал.
Когда он сел, наступила мертвая тишина.
Все поняли, что говоривший сделал вызов храбрости О-Тара, джеддака Манатора, и ждали его ответа. У всех была одна и та же мысль: О-Tap должен повести их в комнату О-Мая, иначе он проявит трусость, а на троне Манатора не должен сидеть трус.
Но О-Tap колебался, он смотрел в лица тех, кто окружал его в пиршественном зале — но на лицах безжалостных воинов он видел лишь угрюмые усмешки. Ни следа снисходительности не было на этих лицах. Но вдруг его глаза остановились удивленно на маленькой двери в одной из стен зала. Выражение облегчения появилось у него на лице.
— Смотрите! — воскликнул он. — Смотрите, кто пришел!
Гохан, спрятавшись между занавесями и стеной видел паническое бегство преследователей. Угрюмая усмешка появилась на его губах, когда он смотрел на безумную драку, видел, как воины отбросили свои мечи и боролись друг с другом за возможность первыми выйти из этой комнаты ужаса. Когда они все исчезли, он с улыбкой повернулся к Таре. Но его улыбка тотчас же исчезла, рядом с ним никого не было!
— Тара! — громко позвал он: опасности, что преследователи вернутся, больше не было. Но ответа не последовало, только где-то далеко за занавесями он обнаружил несколько дверей, одна из которых была приоткрыта. Через эту комнату он проник в соседнюю комнату, ярко освещенную в этот момент прямыми лучами Турии, совершающей свой стремительный бег по небу. Здесь он увидел следы сандалий на пыльном полу. Они проходили здесь: Тара и то существо, которое ее похитило.