— Все шансы, — ответил я. — Твоя жизнь в моих руках, и если ты послужишь мне хорошо, то она будет в твоих руках, хотя в твоем прошлом теле, а не в том, которое принадлежит Дар Тарусу.
— Разве ты не намерен уничтожить меня?
— Ни тебя, ни Заксу, — ответил я. — Закса будет жить в своем старом теле, а ты — в своем.
— Я не хочу жить в своем теле, — огрызнулась Загса.
Дар Тарус стоял и смотрел на Саг Ора — на свое собственное тело, смотрел как какой-то бестелесный дух — самая сверхъестественная ситуация, какую я когда-либо встречал.
— Скажи мне, Саг Ор, — произнес он, — что с Карой Вазой? Когда мое тело вернется ко мне, я не буду чувствовать вражды к тебе, если ты не причинил вреда Каре Вазе и сообщишь мне, где она.
— Я не могу сказать, потому что не знаю. Вреда ей не было причинено, но днем позже, после того, как ты был убит, она исчезла из Фандала. Мы были уверены, что она была похищена своим отцом, но от него мы ничего не узнали. Тогда его убили, — он мельком взглянул на Заксу, — и после этого мы ничего не узнали тоже.
Раб сказал нам, что Кара Ваза с некоторыми воинами отца села на флайер и вылетела в Гелиум, где она намеревалась просить защиты великого военного владыки Барсума, но правда ли это, мы не знаем. Это все, что я могу тебе сообщить. Я сказал правду, Дар Тарус.
Бессмысленно было обыскивать весь Фандал в поисках Кары Вазы, и поэтому мы взяли курс на восток, к башне Рас Таваса.
XIII. Возвращение в Тавас
Всю ночь мчались мы под светом стремительных марсианских лун, и компания наша была страннейшей из существовавших когда-либо, клянусь вам. Двое мужчин, каждый из которых обладал телом другого; старая нечестивая императрица, чье прекрасное тело принадлежало молодой девице, любимой одним из этой компании; большая белая обезьяна, чьими действиями управляла половина мозга человеческого существа; я, житель далекой планеты, и Гор Хаджус, наемный убийца из Тулона, завершали этот сумасшедший список.
Я не мог отвести взгляд от прекрасного лица и фигуры Заксы, и то, что я был ею так очарован, оказалось очень кстати, так как я поймал ее в попытке броситься за борт, так противна ей была перспектива жизни в собственном теле, старом, сморщенном и безобразном. После этого я надежно связал ее и привязал к палубе, хотя испытывал душевную боль при виде веревок на этом прекрасном теле.
Дар Тарус почти в равной степени был поглощен созерцанием своего собственного тела, которое не видел в течение многих лет.
— Клянусь моим первым предком, — воскликнул он. — Я был, наверное, самым тщеславным из парней. Даю вам слово, без всякой фантазии, мне было приятно любоваться собой. Теперь я могу сказать без напыщенного самомнения, так как речь идет о Саг Оре, — и он громко рассмеялся своей маленькой шутке.