— Вы боретесь за платину и бриллианты? — спросила Тара с лукавой улыбкой, разглядывая его пышные украшения.
Гохан рассмеялся.
— Мы тщеславный народ, — согласился он добродушно, — и, возможно, слишком большое значение придаем украшениям. Мы соперничаем друг с другом в пышности личного снаряжения, и наше вооружение превосходит в этом смысле все, что я видел на Барсуме. Мы гордимся своей физической красотой. Особенно красотой наших женщин. Осмелюсь ли я сказать, Тара Гелиум, что буду счастлив, когда ты посетишь Гатол, и мой народ сможет оценить твою красоту?
— Женщины Гелиума привыкли не доверять языку льстецов, — сказала девушка, но Гохан, джед Гатола, заметил, что она улыбнулась, говоря это.
Покрывая смех и говор гостей, прозрачно прозвучал гонг.
— Танец Барсума! — воскликнул молодой воин. — Я приглашаю тебя, Тара Гелиума!
Девушка взглянула в сторону скамьи, где видела Джора Кантоса. Его не было видно. Она наклонила свою голову в знак принятия приглашения. Между гостями сновали рабы, раздавая маленькие музыкальные инструменты с одной струной. На каждом инструменте условными знаками была обозначена высота его тона. Инструменты были сделаны из дерева, а струны — из кишок, каждый инструмент был изогнут таким образом, что не мешал своему владельцу танцевать. Инструменты ремнями крепились к левой руке танцующих.
Гости встали и медленно двинулись по алому пространству в один из углов сада, где должен был происходить танец. В это время к Таре Гелиум торопливо подошел Джор Кантос.
— Я приглашаю, — сказал он приблизившись к девушке, но она жестом остановила его.
— Слишком поздно, Джор Кантос, — насмешливо воскликнула она. — Ни один увалень не может надеяться пригласить Тару Гелиум, но, поторопись, смотри, ты можешь упустить и Оливию Мартис: она вряд ли долго будет ожидать приглашения на танец.
— Я уже упустил ее, — с сожалением согласился Джор Кантос.
— Ты хочешь сказать, что пригласил Тару Гелиум только потому, что опоздал пригласить Оливию Мартис? — воскликнула девушка, все еще разыгрывая недовольство.
— О Тара Гелиум, ты все же отлично знаешь, — настаивал молодой человек. — Я вполне естественно думал, что ты ожидаешь моего приглашения. Ведь уже очень давно ты танцуешь танец Барсума только со мной.
— И ты сидел и дожидался, пока кто-нибудь не пригласит меня? — спросила она. — Нет, Джор Кантос, Тара Гелиум не для увальней, — она улыбнулась и в сопровождении Гохана, джеда Гатола, направилась к танцующим.
Танец Барсума — наиболее торжественный из танцев Марса — относится ко всем другим марсианским маршам, как большой торжественный марш — к земным, только он более сложен и прекрасен. Прежде чем марсианская молодежь обоих полов допускается к выполнению общественных функций, она должна усовершенствоваться в танцах — танце Барсума, национальном танце и танце своего города. Для этих танцев, трех танцев, танцующие создают музыку, которая никогда не повторяется, эти танцы унаследованы от незапамятных времен. Все барсумские танцы прекрасны, но танец Барсума был удивительный эпос движений и гармонии: в нем нет гротескных поз, нет вульгарных или неприличных движений. Это отражение величайших идеалов мира, вдохновленных грацией, красотой и целомудрием его женщин и силой, достоинством и верностью его мужчин.