Когда я ощущал непреодолимую тягу к одиночеству, я брал одноместный флайер и улетал в долины давно высохшего моря или в другие необитаемые места умирающей планеты. Там я действительно был в одиночестве. На Марсе много таких мест, где не ступала нога человека или о которых знают только зеленые гиганты — кочевники окраинных пустынь.
Иногда я целые недели проводил там в одиночестве.
Я побывал и в Затерянном Море Корус, и в Золотой Долине, и в обледенелом Окаре… И все же многие районы Барсума я не посещал, хотя это и не удивительно: поверхность Марса на восемь миллионов квадратных миль больше поверхности Земли, На Барсуме нет больших водоемов. Самый большой океан Барсума находится под землей. Я думаю, вы согласитесь, что шестьдесят пять миллионов квадратных миль — достаточно большая территория, чтобы исследовать ее досконально.
В тот раз, о котором я собираюсь рассказать вам, я полетел на северо-запад от Гелиума, расположенного в восьмидесяти градусах от экватора. Экватор я пересек в точке на тысячу шестьсот миль восточнее Экзума, барсумского Гринвича. К северу и западу от него простирались совершенно неисследованные области, и там я надеялся найти абсолютное одиночество.
Я установил компас по направлению к Хорцу, большому опустевшему городу древней барсумской цивилизации, и полетел со скоростью семьдесят пять миль в час на высоте от 500 до 1000 футов. На северо-западе от Торскаса я заметил зеленых людей и был вынужден подняться гораздо выше, поскольку они обстреляли мой флайер. На выстрелы я не отвечал, так как стычка не входила в мои планы. Затем я пролетел над плодородными землями, орошаемыми каналами, которые наполнялись драгоценной влагой при ежегодном таянии полярных льдов. После этого передо мной снова открылась пустыня, где я не видел никаких признаков жизни: она простиралась на пять тысяч миль между Гелиумом и Хорцем.
Меня всегда охватывала печаль, когда я смотрел вниз, на этот умирающий мир. Там, внизу, когда-то перекатывались волны могучего океана, плавали огромные, гордые корабли — военные, торговые… Тогда молодой и воинственный Марс населяли десятки богатых и могущественных наций… Теперь же здесь простиралась дикая пустыня, погруженная в тоскливое молчание. И это молчание лишь изредка нарушалось радостным воплем убийцы и пронзительным вскриком его жертвы.
Ночами я спал, не забыв убедиться в правильности курса и скорректировав высоту полета до тысячи футов — не над уровнем моря, а над землей, где пролетал мой флайер. Таким образом я обезопасил себя от столкновения с высокими горными хребтами.