Население Камтоля составляет примерно двести тысяч человек, из которых пять тысяч — рабы. Я получил сравнительную свободу передвижения и много бродил по улицам города, но обязательно в сопровождении Птанга. Меня поразило небольшое количество детей, и я поинтересовался у Птанга, почему это так.
— Долина перворожденных может прокормить только двести тысяч жителей, — ответил он, — поэтому количество рождающихся не должно превышать количество умирающих, нельзя рожать больше, чем предписано: понаблюдав за нашей жизнью, ты сможешь убедиться, что мы убиваем только стариков и калек, поэтому у нас в итоге всегда шестьдесят пять тысяч полноценных воинов и сто тридцать тысяч здоровых женщин и детей. У нас есть две партии, одна из которых требует уменьшения числа женщин и увеличения числа воинов, а другая полагает, что врагов у нас нет и шестидесяти пяти тысяч воинов вполне достаточно. Как ни странно, большинство женщин поддерживает первую партию. По всей видимости, каждая женщина считает себя самой красивой, и уверена в том, что уж она-то останется жить.
Вести о моем военном искусстве быстро распространились среди воинов Камтоля. Меня видели в деле всего несколько человек, а остальные были уверены в том, что сумеют победить меня в бою.
Я упражнялся с Птангом в саду, когда туда пришел Ксансак с другим дворянином по имени Настор. Птанг издали увидел их и присвистнул:
— Я еще никогда не видел здесь Настора, — тихо произнес он. — Настор ненавидит Ксансака.
— Подожди! — вдруг воскликнул он. — Кажется, я все понял. Если они попросят нас сразиться, позволь мне обезоружить тебя. Потом я все объясню.
— Ладно. Надеюсь, что я сделаю все, как надо.
— Это не для меня. Это для Ксансака.
Когда дворяне приблизились к нам, я услышал слова Настора:
— Так это и есть тот великий фехтовальщик? Я готов заключить пари, что могу выставить против него того, кто сумеет победить его.
— У тебя прекрасные воины, — сказал Ксансак. — Но мой сможет постоять за себя. Сколько ты хочешь поставить?
— Ты видел моих людей в деле, а я твоего не видел никогда. Мне нужно посмотреть на него. Тогда я решу.
— Хорошо, — Ксансак повернулся к нам. Покажите благородному Настору свое искусство. Только не убивать. Ты понял, Дотар Соджет?
Птанг и я обнажили мечи.
— Ты помнишь, о чем я просил тебя? — прошептал он, и мы начали.
Я сражался не в полную силу и позволил ему обезоружить меня, потому что успел понять, что здесь должно произойти.
— Он — великолепный фехтовальщик, — лицемерно заявил Настор, не подозревая, что мы уже обо всем договорились. — Однако я готов поспорить, что мой боец прикончит его.