Эмалево-синие глаза директора Тобольцевой выпучились, как у Медного Всадника. Самоваров выдавил Фёдора Сергеевича в коридор, но тот успел отвесить Ольге версальский поклон.
В Мраморной гостиной страстно, напряжённо, будто в нос, запела виолончель. «Вот отчего все наши беды», — вздохнула Ольга.
Через час изнурительных уговоров обе модели Вселенной Самоваров упаковал в большую картонную коробку и написал на ней «Для Академии наук». Чтобы не потерять невзначай такую ценность, Фёдор Сергеевич привязал коробку шпагатом к собственному поясу.
Пытаясь сесть в автобус коробкой вперёд, Пермиловский сказал Самоварову:
— Думаете, шарфик ваш или свитерок спасут, согреют? Ничего подобного! Откуда у нас в Нетске мороз? Из Якутии, думаете? Нет. Из космоса! Весь холод оттуда! Половинка земного шара — та, на которой мы с вами сейчас стоим — вся взялась ледяной корой, вся смёрзлась. А космос на нас дышит таким смертельным холодом, какого нам и не вообразить. Там и жар есть, и тоже смертельный, страшный!
Фёдор Сергеевич подпихнул кого-то в дверь, и автобус отъехал.
— Ну и пусть едет, — философски заметил старик. — Всё равно это «семёрка», а мне в другую сторону. Я просто так полез, чтоб согреться… Ух, и холод там, в космосе — и удушающая пустота. Мы бы здесь, в Нетске, все задохнулись от этой пустоты, если бы с другой стороны, там, где Амазонка, леса бы не росли. Весь наш сегодняшний декабрьский кислород с Амазонки! Это Иван Петрович шанс даёт — поймём мы или нет его сигналы оттуда!
И Пермиловский указал носом на коробку, в которую засунуты были целых две Вселенные.
«Иван Петрович из противности надул нам трескучего мороза, — усмехнулся Самоваров, зажигая в мастерской свет. — Он же выдумал баяны и сводные хоры, чтоб жизнь не казалась нам праздником».
Даже Настя — чудная, легкокрылая, умилительная Настя — поддалась в этот день игривому настроению Ивана Петровича и придумала, чем Самоварова огорошить.
— Мы сейчас идём к Шелегиным, — объявила она, едва появившись на пороге мастерской. — Даша за нами зайдёт.
— Зачем это? — спросил Самоваров.
Настя даже всплеснула руками:
— Тебе что, совсем неинтересно? А сам говорил, что история удивительная, что такого в жизни не бывает! Теперь мы познакомимся с этим невероятным итальянцем. Даша нам хочет показать его новую музыку и то, каким образом он её пишет. Это поразительно! Мы увидим…
— Зачем? — снова перебил её Самоваров.
— Ты, Коля, всегда притворяешься каким-то чурбаном. Даже не знаю, почему ты всегда хочешь казаться хуже, чем есть? Ведь ты отлично понимаешь, какая каша тут заваривается!