– А с чего мне расстраиваться? – фыркнула Инельда. – Даже если мы проиграем, то я… Просто вернусь к прежней жизни главы гильдии убийц, всеми разыскиваемой преступницы, достойной смерти за один факт своего существования. Короче, ничего не изменится. И вообще в случае поражения мне, пожалуй, не будет резона возвращаться. Конечно, останутся враги, которых хотелось бы достать. Однако если мы гарантированно окажемся навеки вне зоны досягаемости друг друга, то о мести можно и забыть.
– Прижилась? – поразился мужчина. – Неужели тебе тут нравится?
– Да вроде все как и у нас. Немного беспокойно, конечно. Людишек вокруг как муравьев, и все суетятся, бегают как заведенные. – Инельда покачала ладонью в неопределенном жесте. – Но если пристально взглянуть, есть с кем пообщаться. Взять хотя бы твоего старичка. Хоть сейчас на место моего зама в гильдию. Подчиненных держит как опытный некромант скелетов. Они такие же тупые, кстати.
Торговец оружием в ответ на такую сентенцию только задумчиво хмыкнул, но спорить не стал. Пушечному мясу редко когда полагалось быть умным. Иначе оно может задуматься о своем будущем, испугаться смерти и отказаться работать.
– Дорогой, как там наши союзники? Как Аксимилиан? – быстро-быстро захлопав ресничками, с видом вселенской непричастности и безобидности защебетала дроу, неожиданно резко меняя стиль поведения. – А как его ушастая сучка, еще не сдохла в муках? А старый призрачный хрыч? Его еще не закопали в серебряных монетах? Да поглубже, поглубже!
– Тут без меня ничего не случилось? – осторожным тоном осведомился Олаф, кое-как разогнув сжавшиеся на предплечье некие подобия стальных оков в виде тонких и изящных девичьих пальчиков. И мужчина заранее догадывался о том, что пожалеет о своем любопытстве. – Как Лю? Надеюсь, ты не скучала в гостинице все это время?
– Да все хорошо! – Буквально подхватив торговца, Инельда потащила его в сторону виднеющихся впереди ворот склада. – Все было очень скучно, пойдем лучше отсюда. Мне столько у тебя хочется спросить. О стольком поговорить…
«В частности, о том, как я отдохнула, – раздался ее мысленный и абсолютно серьезный голос в голове. – И, кстати, я делаю вид, будто слегка виновата. Учти это и соответствуй, ругайся, когда узнаешь правду. Можешь даже руки чуть-чуть распустить без боязни обнаружить ржавый нож в своих кишках. Отвечай мне тоже мысленно, если держишься за руку. Только так столь слабый менталист, как я, может поддерживать беседу».
«Чего ты успела натворить, пока меня не было?! – натурально застонал в своем сознании Олаф. – И зачем?!»