— В инвалидной коляске? — желчно переспросила Марианна.
Пайка вздохнула.
— Все же лучше, чем лежать здесь, наверху, в склепе из матрацев, — вырвалось у нее. — Ой! — Она испуганно закрыла рот рукой.
— Кто это сказал? Это ведь не твои слова, дитя мое. Это мои дочери так говорят?
Пайка предпочла промолчать; ей не хотелось разрушать добрые отношения с миссис Брэдли. Она от всей души любила пожилую леди. И только отношение леди к дочерям удручало Пайку. Добрая Аннабель ничем не могла угодить своей матери. Но почему Марианна отказывается обнять свою младшую дочь после одиннадцати-то лет? Абигайль жила в отеле вот уже десять месяцев и была самым веселым и приветливым человеком из всех, кого знала Пайка. Конечно, она слышала в кухне от старой Руии, что Абигайль сбежала из дома еще в юности, но разве это повод вести себя настолько непримиримо?
— О чем ты думаешь, дитя мое? — поинтересовалась Марианна, пристально глядя на нее.
— Ах, ни о чем.
— Я ведь чувствую, что тебя что-то заботит. Если я могу помочь тебе, говори прямо.
Пайка помедлила, а затем собрала в кулак все свое мужество.
— Это касается вас, Марианна! — Ей по-прежнему было тяжело называть старую леди по имени, но та сама настаивала на этом. «Оставь это дурацкое «миссис Брэдли»! Мне было бы приятно, если бы ты называла меня бабушкой, но этого я вряд ли могу требовать от тебя. Так что называй меня хотя бы Марианной».
— Тебе неуютно рядом со мной, уже ни на что не годной старухой? — неуверенно поинтересовалась Марианна.
— Нет, нет, Марианна, я люблю проводить время с вами. Мне просто непонятно, как такой милый человек, как вы, может отказываться от собственного ребенка. Я хочу сказать… ведь даже имени ее нельзя произносить. А она такая солнечная и… наверняка страдает…
— Ты говоришь об Абигайль? — резко перебила ее Марианна.
Пайка испуганно кивнула.
— Она тебе нравится? — продолжала спрашивать Марианна.
Пайка снова кивнула.
— Как она выглядит?
Пайка судорожно сглотнула.
— Она очень красивая и с тех пор, как живет с нами, стала еще милее и стройнее. Мне никогда прежде не доводилось видеть таких роскошных золотистых волос.
— Мое золотко! — умиротворенно пробормотала Марианна и добавила, заметив вопросительный взгляд Пайки: — Так я называла ее в детстве.
— А что она вам сделала, раз вы не хотите ее простить?
Глаза Марианны наполнились слезами.
— Это не она поступила со мной непростительно, а я с ней!
Пайке вдруг стало ужасно неловко. Похоже, она зашла слишком далеко. Ей еще не доводилось видеть слезы в глазах Марианны.
— Простите меня, пожалуйста, Марианна, я не хотела вас расстроить.