Лем застыл на месте. Его челюсть дебильно отвисла.
— Ты женился на моей матери спустя месяц после своей свадьбы с Руви. Маурин знала, не так ли? У меня в кармане копия договора.
Как Эндрю и подозревал, галантный майор из фильма Эррола Флинна был побежден в первой же стычке. Эндрю наблюдал, как отчим отчаянно пробует восстановить какое-то подобие фасада. Все, что получалось, было умилительно неуклюжей попыткой изобразить откровенность, доверительность мужского разговора.
Он сел в кресло напротив Эндрю и отпил большой глоток из стакана.
— Итак… итак, значит, ты нашел эту бумагу? Слава Богу, старина, гора с плеч. Не можешь себе представить, как я был напуган, чертовски напуган тем, что полиция могла найти ее. — Капелька пота плюхнулась с одного уса прямо на уголок его широкой примирительной улыбки. — Это не доставило бы тебе удовольствия, не так ли, если бы все оказалось в газетах? Поставь себя на место своей матери. Прекрасная уважаемая дама…
— А как насчет моего места? — спросил Эндрю.
— Твоего, дружище? — Лем пытался изобразить непонимание. — Ты имеешь в виду — как пришлось бы поступить с бандитами, которые убили Маурин?
Только сейчас Эндрю вспомнил «почтение» лейтенанта Муни к матери, которое удержало его от сообщения Прайдам, что бандитов не было. Так что… может быть, может быть, непонимание Лема не было поддельным.
Эндрю сказал:
— Вам лучше рассказать мне правду.
— О Руви и обо мне? — Лем беспокойно взглянул на дверь в ванную. Та была закрыта, и доносился слабый шум бегущей воды. — Разумеется, старина, я знаю, на что это похоже на первый взгляд. Похоже, что я — один из тех старых болванов, которые все еще встречаются в жизни. Но когда ты услышишь, ты поймешь. Я знаю, поймешь. В конце концов, бедная старая Руви… Надо иметь что-то надежное в жизни. Нельзя же было просто выбросить ее на мусорную свалку, разве не так?
Его фальшивый английский акцент никогда еще не был так нарочит. Эндрю решил, что он скрывает за ним страдание. Лем отпил еще из стакана, продолжая глупо улыбаться.
— Бедная старушка Руви. Я знаю ее всю свою жизнь. Тебе следовало бы увидеть ее несколько лет назад. Дружище, это была настоящая женщина. Не то чтобы чересчур красива, конечно. Потрясающая фигура, кровь с молоком. Все из-за пьянства, разумеется. Потом произошла небольшая неприятность, но у нее была тяжелая жизнь, тяжелая, она упорно боролась, чтобы выкарабкаться.
То, как он обрисовал историю Ровены Ла Марш для Эндрю, скорее, походило на упорную борьбу за спуск вниз, и все упорство проистекало из их отношений с Лемом. Руви, которой однажды довелось сняться в кино, любила его и жила с ним несколько лет, трудилась все эти годы то на одной, то на другой работе с единственной целью обеспечить так называемую актерскую карьеру Лема. Это была длинная жалкая сага о том, как он бросал ее при первом же запахе успеха, и о его возвращениях всякий раз, когда он оказывался разбит и подавлен. Полтора года назад его карьера, казалось, завершилась раз и навсегда. Больной и ничего не имевший за душой, он приполз обратно к Руви, и, как всегда, та сердечно встретила его с открытыми объятиями и выхаживала его, пока он выздоравливал.