Леди Пестерн пристально посмотрела на мужа.
— Ты дурак, Джордж, — сказала она.
— Джордж.
— Кузен Джордж.
— Дядя Джордж…
Голоса обескураженных родственников, образовав словесный пирог из недоумения и страха, стихли.
— Очевидно, вы понимаете значение этих слов, — снова заговорил Элейн. — Когда я сообщаю вам, что орудие убийства — стрела или дротик, как вам угодно, — на сантиметр короче, чем ствол револьвера, и диаметр этой штуки чуть меньше диаметра…
— Ясно, ясно, — прервал его лорд Пестерн.
— Я полагаю, протянул Элейн, — что вынужден указать на…
— Не нужно ни на что указывать. А вы, — лорд Пестерн повернулся к своим родственникам, — можете все заткнуться. Я знаю, отчего вы раскудахтались. Ствол не был поцарапан. Клянусь богом, я должен все узнать. Более того, когда мы с Бризи находились в бальном зале, я заметил, что этот кусок стержня от зонта влезает в ствол револьвера, и показал ему, как это получается.
— Ну-ну-ну! — вмешался Бризи. — Мне не нравится, куда вы заворачиваете. Послушайте…
— Кто-нибудь осматривал револьвер? — спросил Элейн.
Лорд Пестерн указал на Скелтона.
— Он, спросите его.
Скелтон подошел, облизывая губы.
— Вы осматривали ствол? — спросил Элейн.
— Глянул, — неохотно сказал Скелтон.
— Заметили что-нибудь необычное?
— Нет.
— Был ли ствол совершенно неповрежденным?
Последовала томительная пауза.
— Да, — наконец сказал барабанщик.
— Ну вот, я же говорил, — не утерпел лорд Пестерн.
— Похоже на то, что все же не его светлость засунул туда эту потешную штуковину, — добавил Скелтон.
Лорд Пестерн негромко и непристойно выругался.
— Спасибо, — сказал Скелтон и повернулся к Элейну.
— Могу я вклиниться, Элейн? — сказал Эдуард Мэнкс.
— Конечно.
— Мне ясно, что, по вашему мнению, этой штукой выстрелили из револьвера. И с моей точки зрения тоже: сомнений не может быть. Как еще мог быть убит Ривера? Но разве не в той же мере очевидно, что стрелявший мог ничего не знать о дротике? Если он хотел застрелить Риверу, лучше было использовать пулю. Но, если предположить, что по какой-то странной прихоти он предпочел стрелу или дротик, как хотите, то наверняка он воспользовался бы чем-либо менее фантастическим, нежели то, что вы нам только что показали. Единственный довод в пользу куска от стержня зонтика, если в самом деле все было именно так, состоит в следующем: пружинный замок — кстати, украшенный драгоценными камнями — должен был удержать орудие убийства в стволе и не позволить ему выпасть оттуда, если бы револьвер опустили дулом вниз, а человек, сделавший роковой выстрел, не знал бы, чем именно заряжен его револьвер. Вы не стали бы, — убеждал Эдуард, — загодя вставлять эту штуку в револьвер, не будь на то особой причины — а причина отсутствует, когда револьвер находится в полном вашем распоряжении и вы можете зарядить его в самый последний момент. Только чрезвычайно нелогичный человек… — словно обо что-то споткнувшись, он вдруг замолчал, а затем закончил словами: — Вот на что я хотел указать вам.