Но Элейн тут же заговорил с Недом Мэнксом, и тот сухо и неторопливо поведал о своем появлении в гостиной. Какое впечатление произвели на него Беллер и Ривера? Он мало говорил с ним. Леди Пестерн пригласила его посмотреть ее вышивку.
— Gros point[18]? — спросил Элейн.
— И petit point[19] тоже. Как многие француженки ее поколения, она большая мастерица. В самом деле я не очень присматривался к гостям.
Наконец добрались до обеда. По словам Неда, за столом говорили о том, о сем и ни о чем в особенности. Он не в состоянии вспомнить подробности.
— У мисс Уэйн глаза и уши наблюдателя, — сказал Элейн, поворачиваясь к Карлайл. — Может быть, вы помните? О чем вы разговаривали? Как сидели за столом? Начнем с вас.
— По правую руку от дяди Джорджа.
— А кто сидел слева?
— Мистер Ривера.
— Вы помните, о чем он говорил с вами, мисс Уэйн? — Элейн открыл портсигар и предложил ей сигарету. Прикуривая от зажигалки стершего инспектора, Карлайл поймала взгляд Неда, который чуть заметно покачал головой.
— Пожалуй, он показался мне ужасным, — сказала она, — и глуповатым. Чересчур цветистые комплименты и этакая испанская вельможность — такую смесь нелегко вынести.
— Вы согласны, мистер Мэнкс?
— Полностью. У него не было чувства меры, и временами он меня просто смешил.
— Настолько оскорбительным было его поведение — вы это хотели сказать?
Ни Эдуард, ни Элейн не взглянули друг на друга.
— Он чересчур пыжился, стараясь придать себе значительность, едва ли можно усмотреть в этом оскорбительность.
— Были разговоры о сегодняшнем представлении?
— Да, конечно, и, должен сказать, меня не удивило, что официанты путались, кого именно нужно уносить со сцены. Я был поражен: и дядя Джордж, и Ривера оба хотели сыграть главную роль на сцене, и ни один не желал уступить другому право на носилки. Беллеру пришлось употребить все свои профессиональные способности, чтобы найти выход.
Элейн спросил, как долго мужчины оставались в столовой. Неохотно, чересчур неохотно, подумала Карлайл с растущим ощущением опасности, Нед рассказал, как лорд Пестерн увел Бризи в кабинет и показал ему холостые патроны.
— Итак, вы остались с Риверой и портвейном? — спросил Элейн.
— Да, ненадолго.
— Вы можете вспомнить свой разговор с ним?
— В нем не содержалось ничего, что могло бы помочь вам с расследовании.
— Этого знать заранее нельзя.
— Я не жаждал беседовать с ним. Он задавал всякие вопросы об отношениях между членами нашего семейства, и я отвечал постольку-поскольку.
— Как он реагировал?
— Я полагаю, никому не нравится, когда им пренебрегают, но, кажется, у него была достаточно толстая кожа.