— Подумаю. Посмотрим, как здесь дело кончится, — я сделал озабоченное лицо.
— Это вы подбили Беркесова задержать эшелоны? — спросил мэр.
— Нет. Это сделал его министр, но я не возражал. Мы не совсем уверены, что груз лицензирован, как вы уверяете, — я с интересом посмотрел на одно из светил Российской демократии. Неужели и он подрабатывает на саддамовских ракетах?
— Я не понимаю, Майк, — понизил голос Топчак. — Что случилось? Это же наше общее дело. Вы же тоже...
— Разберемся, — сказал я голосом полковника Беркесова, в то время как сам Беркесов и его люди начали вскрывать контейнеры.
— Товарищ Беркесов, — не унимался мэр. — Вы несете личную ответственность за сохранность всего, что находится в контейнерах. Я вам точно обещаю, что вы ответите за этот произвол!
— Я выполняю приказ, — огрызнулся с платформы полковник стоявшему внизу мэру. — Позвоните в Москву. Там вам скажут, что случилось.
— Я позвоню, — пообещал мэр. — Но не в ваше ведомство, а в администрацию президента!
Беркесов ничего не ответил, поскольку уже открыли контейнер и полковник сунул туда голову.
Я тоже вскарабкался на платформу.
— Ну, что там?
— Титан, — сказал Беркесов, стряхивая пыль и грязь с рукавов своего пальто. — Титан. Тоже интересно. Стратегическое сырье все-таки.
В прочих вскрытых контейнерах также содержались редкоземельные металлы, уникальные сплавы и тому подобное. Но никакого намека на ракеты или какое-нибудь сопутствующее им оборудование.
— Очень интересно, — сказал я. — Это что, не те эшелоны?
— Те, — еще раз сверился с накладными Беркесов. — Все правильно. Погрузили в Арзамасе. Получатель — Ленинградский торговый порт.
— А где ракеты? — поинтересовался я.
— Спросите что полегче, — Беркесов замерз и начинал злиться. — Черт знает чем должен лично заниматься начальник Управления! Идиотизм какой-то!
— Обыскать все контейнеры! — приказал полковник, спрыгнув с платформы И доложить лично мне. Составьте необходимый протокол досмотра.
Я уже был убежден, что никакими ракетами, по крайней мере в этих эшелонах, даже не пахнет. Мне стала понятна та истерика, которую мэр закатил Беркесову на сортировочной станции.
— Что это значит? — спросил я Беркесова, когда мы ехали обратно в город.
— Это значит, что нас обыграли в наперсток, — ответил полковник. — Чтобы мы не полагали себя слишком умными.
— Нас уже дважды обыграли в наперсток: сначала — с Койотом, теперь — с ракетами, — рассмеялся я, хотя мне было совсем не смешно.
— А что, вам жалко, — неожиданно заявил Беркесов, — если Хуосейн получит эти ранеты? Вам же лучше будет.