Возьми трубку, возьми трубку, возьми трубку.
— Алло, — ответила она, задыхаясь.
— Эй, эм, не могла бы ты... — Я тяжело вздохнула. — Я надеялась, мы сможем поговорить. Я хотела... рассказать тебе кое-что. Я не вовремя?
На заднем фоне я услышала шум и серия абстрактных звуков, которые отвечали на мой вопрос.
— Да, немного, прости, — сказала она, и прозвучала невероятно отвлеченной. — Но, не хочешь встретиться за чашечкой кофе позже? Примерно, эм... через час?
— Два часа, — вмешался голос Дэниела, звучавший очень близко.
Мэдди издала звук, похожий на смешок.
— Час, — сказала она, прежде чем слегка отодвинуть трубку, обращаясь к мужу. — Если ты думаешь, что твой ребенок действительно будет спать дольше часа, ты бредишь.
— Сорок пять минут для нас, — услышала я его тихое бормотание на заднем фоне. — Сорок пять минут для тебя, чтобы восстановиться, и полчаса, чтобы помыться, одеться и добраться до кофейни. — Дальше тишина. — Возражения? Тик-так, Мисс Венрайт.
Я услышала ее мягкий, снисходительный смех.
— Прости, — сказала она в трубку. — Через два часа, хорошо? В том же месте, что и раньше. Я постараюсь не опоздать...
Звонок резко оборвался и оставил меня рассуждать в тишине.
Я должна была испытать смущение, потому что прервала явно что-то интимное, но вместо этого я чувствовала туманное восхищение. Он назвал ее девичьей фамилией, словно они играли в какую-то игру. Возможно, разыгрывали какую-то старую фантазию на рабочем месте, которую не могли воплотить, когда действительно работали вместе.
Это я могла понять.
Было что-то в голосе Дэниела. В его тоне. Он был совершенно не похож на то, как он обычно говорил в окружении других людей. Я не знала точно, чему только что стала свидетелем, но даже по телефону я ощущала электрический накал между ними.
Мне стало интересно, касалось ли что-либо из этого шлепков, исправления и... подчинения.
Следующие несколько часов я провела в размышлениях.
* * *
Мэдди опаздывала.
Она влетела в кофейню со скрытой улыбкой, которую на самом деле сдержать не могла. Ее волосы явно были спешно высушены феном, а на шее был шелковый шарф, одетый таким способом, которым женщины скрывают засосы. Нереально было не улыбаться.
— Прости, — выдохнула она, садясь напротив меня. Она сияла, словно только что перестала смеяться над секретной шуткой, понять которую я не могла. — И, эм, знаешь, прости за то, что было немного раньше. Обычно он более, эм… сдержанный. Наверное, мне не стоило отвечать, но…
— Нет, я рада, что ты это сделала, — сказала я. — Правда. — Спустя мгновение я поняла, как это прозвучало. — Не в жутком смысле.