– Некоторые никогда его не преодолевают.
Она отложила полотенце и взглянула ему в глаза.
– Если они мои пациенты, такого не бывает.
Достав гораздо бóльшую пригоршню пенни, он высыпал их на стол, и в жаркой полутемной комнате, где пылинки, словно пляшущие янтарные мошки, по спирали поднимались от несвежего тростника, все смотрели на расползающуюся горку из грязных серебряных монет.
– Он мой приемный отец. – Ева, которая, казалось, светилась в омерзительной атмосфере комнаты, шагнула вперед, и Магда оторвала взгляд от монет. – Этот мужчина, который был с вашим Гийомом, болен, как вы, несомненно, видели. Я должна позаботиться о нем. Неужели вы этого не понимаете?
На этот раз на лице повитухи появилось выражение то ли облегчения, то ли надежды – решительное выражение, и она, отрывисто вздохнув, кивнула.
– Он был здесь. Он болен.
– А Малден? – спросил Джейми.
Повитуха снова смерила его взглядом, включавшим в себя все: отвращение, уважение и безнадежную страсть.
– Если он придет, то только утром.
– Спасибо, повитуха, – поблагодарил он, почувствовав в груди некоторое облегчение.
– А отец… то есть священник… – Ева непроизвольно вытянула руку. – Как он выглядел?
– Я сделала ему припарку. – Она на секунду коснулась руки Евы. – Это все, что было в моих силах.
Джейми позволил Еве пожать повитухе руку, а потом взял ее за локоть и вместе с ней попятился к двери.
– Я этого не забуду.
– Он не безоружен. – предупредила Джейми Магда.
– И я тоже.
Повитуха перевела взгляд на Еву, потом кивнула и направилась в дальнюю комнату.
– Надеюсь, вы сообщите любому, кто, возможно, придет, что много лет не видели его, – сказал он ей в спину.
– До сегодняшнего утра это была правда. – Она оглянулась на него с улыбкой, которая была горькой, но нисколько не грустной. – Такова жизнь. Они приходят, когда им нужно.
– Да, мадам. – Джейми распахнул дверь. – У нас тяжелая судьба – и это все, что нам дано. – С этими словами они вышли.
Все вокруг них было наполнено звуками города, готовившегося к ночи. Городской глашатай оповещал всех, что в это неспокойное время ворота закрываются до наступления темноты. Но вряд ли в этом предупреждении была необходимость: все, кто хотел оказаться внутри городских стен, уже были там и к следующему утру, несомненно, будут валяться в зловонных переулках. Крики и смех уже вырывались из множества таверн, которые в течение всей ярмарочной ночи, безусловно, останутся открытыми нелегально.
– Теперь к доктору Джейкобу, – решительно заявила Ева.
– Зачем?
Она взглянула на него.
– Магда заботится о больных, и так поступают такие, как она, люди.