Для этого праведник должен придерживаться четырех высших истин: не жалей сил ради торжества истины, не убий (если того не требует истина), люби всех братьев по истине, делись с ними состоянием своим.
И так обратился к собранию мужей:
«К амбарам пшеницы ступайте скорей!
Без страха берите и молод и стар,
Коль платы попросят – громите амбар».
В сотрясаемом войнами и смутами Иране проповедь Маздака – первая состоялась 21 ноября 488 года, сразу же по восхождении на престол Кавада. – произвела, что говорится, фурор. Ряды сторонников его – и не только среди стремящейся к разделу имущества бедноты – множились. Не остался равнодушен к ним и новый шахиншах. Тому были две причины. Будучи заложником у эфталитов, он сумел оценить несомненные преимущества их простой жизни – в том плане, что относительное равенство и отсутствие титулованных выскочек как нельзя способствовали укреплению государства. Кроме того, Каваду попросту надо было опереться на преданную силу, что ограничивала бы претензии всевозможных начальников-шахров и высокопоставленных мобедов. В этом и крылся прагматичный расчет шаханшаха.
Маздак был приближен ко двору и получил высокий пост. Немалым влиянием пользовались и его ближайшие приближенные. Знатнейшие из знатных спешили примкнуть к новому фавориту, как это сделал и старший сын Кавада Кавус. Маздакиты бросились делить имущество знати, в чем Кавад им не препятствовал. Кто же препятствовал, того убивали, ибо протестующий был несомненным другвантом. Но затем маздакиты – Маздак отменил закон о браке – начали обобщать женщин, выбирая тех, что помоложе и обликом краше. Кто знает, может быть, разбирали по рукам и мужчин.
Маздак говорил «Кто богат и силен,
Не выше бедняги, что нищим рожден.
На роскошь, богатство положен зарок.
Основа – бедняк, а богатый – уток.
И равенство в мире возникнуть должно,
В излишестве жить непохвально, грешно.
И жен и дома, – бедным надобно дать,
Богатого с нищим во всем уравнять.
От веры святой отступать не должны,
Высокое с низким мешать не должны.
Кто к вере моей не захочет прийти,
Тот богом отвергнут, на ложном пути».
Это уже не понравилось многим. Ближняя к Каваду знать свергла его. Царя заточили в горном замке, откуда тот сбежал – по легенде, переодевшись в платье то ли служанки, то ли жены. Куда?
Ну конечно же к эфталитам. Те беглецу обрадовались – накормили, напоили, дали войско, с которым Кавад и вернул трон. Но вот Маздака он возвращать не пожелал, тем более что и шахры, и мобеды дружно уговаривали властителя не делать этого, обещая полную лояльность. Кавад и сам понимал, что партия Маздака отыграна. Сам он не решился возглавить расправу с ним и его многотысячной свитой, он поручил это дело младшему сыну Хосрову. Передоверим рассказ об этом златоречивому Фирдоуси: