Сизар лишь грустно вздохнул, вспомнив как много лет назад, еще до рождения детей в Великой Битве против орков, они чудом выжившие в последнем сражении дали клятву поженить своих первенцев, если конечно дети будут разнополыми. Сын у Сизара родился спустя два года после клятвы, Ньорберг ждал рождения наследника еще четырнадцать лет, и кроме единственной дочери боги не даровали ему детей.
Короли поднялись в покои Сизара, где старых друзей ждал накрытый стол, отменное вино и королева Лейна.
— Сизар, — Ньорберг с восхищением оглядел присевшую в реверансе королеву, — твоя малышка хорошеет с каждым годом.
Ее величество густо покраснела, и с улыбкой ответила королю Иллории:
— Я смотрю с годами вы, ваше величество, не разучились делать комплименты.
— Лейна, рядом с тобой и столетний дуб себя молодым деревцем почувствует, — король Ньорберг тяжело вздохнул, — жаль только, что моей Сианы нет со мной рядом.
Королевская чета Хорнии хранили сочувствующее молчание, о том, что король Иллории так и не смог оправится после гибели любимой жены, знали все. Ньорберг не женился больше, и поговаривали, что ни одна женщина так и не вошла в его сердце.
Ньорберг посмотрел на Сизара, инстинктивно обнявшего жену.
— Правильно друг, держи любимую крепче, если потеряешь, будешь проклинать себя за каждый миг, что провел вдали от нее.
Король Иллории без приглашения сел за стол, он знал, что в гостях у друзей можно вести себя как дома, и налив каждому по бокалу вина, начал разговор:
— Ну-с, рассказывайте что тут натворила моя бестия… И не надо смущаться и выбирать выражения, я уверен что принц Ролан не отказался бы от нее просто так, значит моя малышка в очередной раз играет в свои игры.
Сизар и Лейна переглянулись, королева осторожно начала первой.
— Ньорберг, девочка замечательно себя ведет, но она, наверное, еще слишком юна, чтобы нравится мужчинам.
— Селения? — Ньорберг громко расхохотался, — Лейна это у вас возможно девушка в пятнадцать выглядит нескладным подростком, а Селина еле успевает отбиваться от поклонников с четырнадцати, и должен сказать, только зная, как она серьезно относится к своей репутации, я могу спокойно смотреть на попытки ловеласов добиться ее внимания.
Сизар почувствовал, что разговор начинает принимать несколько неприятное и щекотливое направление. Он, конечно, знал, что для каждого отца его дочь является самой прекрасной в мире, но все же, король Хорнии не мог понять, как Ньорберг не замечает очевидного непривлекательного для мужчин вида своей дочери.
— Ньорберг, у тебя замечательная дочь, и я не могу назвать ничего в ее поведении отклоняющегося от норм принятых королевским этикетом, но мой сын не желает связывать с ней свою жизнь, а мне бы, не хотелось, чтобы мой мальчик был несчастлив в семейной жизни.