Я с ужасом увидела, что ее палец лежит на спусковом крючке. Да о чем только думает эта идиотка? Какая-нибудь ямка, одно неверное движение, аварийная ситуация, да все, что угодно – и…
Неужели раньше эта блондинка казалась мне миловидной? Ведь она просто настоящая мегера – нос крючком, глазки маленькие, а еще вон, вся щека в синих прыщах.
Из дурдома сбежала, больная какая-то…
– Что вам от меня надо? – стараясь не выдать своего волнения, холодно поинтересовалась я.
– Скоро узнаешь.
Внезапно меня озарило. Наверное, эта дура – какой-нибудь очередной непризнанный гений. Мы решительно и бесповоротно отказали ей в публикации ее графомании. И вот она выяснила мой адрес и решила, что под прицелом я сразу оценю неимоверно высокую степень ее таланта.
Эти сумасшедшие непризнанные гении… Насколько нам – редакторам было бы проще, если бы такие люди направляли свою творческую энергию в другое русло. Картины бы рисовали или скульптуры ваяли. В этом случае признания таланта родственниками и друзьями было бы достаточно. Но нет, почему-то всем надо писать романы! А книги принято печатать, вот таковы реалии, так сложилось. Объемы рукописей таких «талантов» часто переваливают за миллион знаков (при стандартном размере в 400–600 тысяч), а если они не в ладах с компьютером и пишут от руки, то к нам приносят не то что посылки – вагоны макулатуры доставляют. В нашем издательстве читают все, что приходит. И издают все, что можно издать. А часто бывает так, что по каким-то причинам рукопись опубликовать мы не можем, слабовата она. Но наши рецензенты внятно и доходчиво объясняют ошибки, и тогда мы пересылаем авторам эти рецензии. Подавляющее большинство начинающих писателей делают правильные выводы и, в конце концов, видят свои рукописи опубликованными, а со временем иногда даже становятся ведущими авторами нашего издательства. Но чистой воды графоманию с подробными бытовыми описаниями, отсутствием сюжета, неопределенным жанром и скучными героями, конечно, издавать нельзя. Такие книги никого не заинтересуют. Издательство все-таки не благотворительная организация, хотя у нас есть целый ряд благотворительных программ. Но издание опусов графоманов в их число не входит. Сам же автор, в девяноста девяти процентах писавший главного героя с самого себя, этого не понимает. Обвиняет нас в необъективности, спрашивает, кому дать взятку, и можно сколько угодно талдычить ему о критериях пригодного к изданию романа или нормах русского языка – бесполезно. И вот у одного нашего графомана, точнее, графоманши, нервы не выдержали.