— Я испорчу твою одежду, — предупреждаю я, хлюпая носом.
— Ну и ладно. Мне плевать. — Она прижимает меня к себе. — Расскажи мне всё.
Я сажусь обратно.
— Ты не захочешь слышать все детали.
Она вздыхает.
— Я не смогу помочь тебе, если не буду знать, что не так.
— Мам, — возмущаюсь я.
— Я начну за тебя, — говорит мама, улыбаясь. Она подражает моему скучающему тону: — Итак, этот мальчик…
Она показывает мне, чтобы я продолжала.
Я рассказываю маме о том, почему ушла, где была и что делала.
В конце моей истории она говорит:
— Твой отец по-прежнему ждёт, что ты выйдешь замуж за того мальчика.
Я киваю.
— Я знаю.
— Но этого никогда не случится, ни за что.
Мой взгляд тут же устремляется к ней.
— Сначала мы поедем в салон. А потом позаботимся об этом.
— Мама, — выдыхаю я. — Я обещала папе.
Она похлопывает меня по руке.
— Всё будет хорошо. Доверься мне.
И по неведомой причине, я так и делаю.
В течение следующих четырёх часов мы перекрашиваем мои волосы в мой натуральный цвет; вместо чёрного лака красим мои ногти в глянцевый розовый — «потому что мы не хотим ломать систему настолько сильно», а потом мама посылает кого-то купить мне новую одежду. У неё целая команда людей, выполняющих все её распоряжения.
Когда мы заканчиваем, я похожа на старую себя. Но я уже больше не она. И никогда ею не буду.
Мы подъезжаем к нашему дому, и ворота открываются. Я сбита с толку — повсюду стоят новостные фургоны.
— Что это, мам? — спрашиваю я.
— Это то, как я собираюсь уладить эту ситуацию в твою пользу. — Она рассеянно проводит рукой по моим волосам. — Ты умная девочка, Эмили. И сама можешь принимать решения.
На мои глаза наворачиваются слёзы. Я умная девочка. Это сказал ещё кто-то, кроме Логана.
Логан
Я в ужасе. Эмили нет, но её гитара по-прежнему здесь. Она ушла утром, до того, как я проснулся. Её чёрная сумка тоже пропала. И все её личные вещи. Всё, кроме гитары. Ведь она же не могла уйти от меня, да? Насовсем. Пол сидит рядом со мной на диване и вытаскивает мою руку изо рта, когда я начинаю грызть ногти.
— Она вернётся, — говорит он. — Хватит волноваться.
Она не вернётся. Я уверен. Теперь мне стало понятно, что вчера, когда она сказала мне своё имя и позволила мне быть внутри неё, она не признавалась мне в любви. Она со мной прощалась. Это причиняет невыносимую боль, но это правда. И я в этом уверен.
Звонит телефон. Я вскакиваю, когда вижу, как мигают огоньки, сообщая о звонке. Пол спешит ответить.
— Мэт говорит, чтобы мы включили новости, — передаёт Пол, включая телевизор и щёлкая каналами.
Ведущий новостей что-то рассказывает. Я читаю текст, который воспроизводится большими буквами внизу экрана.