— Что? — спрашиваю я.
Он снова смотрит мне в глаза.
— Твоё имя? — спрашивает он.
Теперь моя очередь закрывать глаза рукой. Мне хочется закричать. Я ничего не могу ему сказать.
— Я не могу тебе сказать, — отвечаю я.
Он натягивает футболку на мои бёдра.
— Тогда твоя одежда остаётся на тебе. — Он целует меня, его губы изводят мои, мне уже нечем дышать. — А моя — на мне.
— Твой брат сказал, что тебе следует трахнуть меня и покончить с этим.
Он тяжело вздыхает.
— Потому что он думает, что если я тебя трахну, то больше никогда не захочу с тобой встречаться. Но я могу уверить тебя, дело не в этом. — Он снова вдавливается в меня, трётся о мою щелочку, его возбуждённый член упирается в мой клитор. — Как только окажусь в тебе, я вообще никогда не захочу бросить тебя. — Он целует мою шею сбоку, нежно посасывает, передвигаясь к передней её части. Его лёгкая щетина трётся о мою нежную кожу. Но я не хочу, чтобы он останавливался.
Я протягиваю руку и обхватываю его член ладонью сквозь джинсы, он замирает.
— Не играй со мной, — предупреждает он. Его голос сильный, но тихий. — Если ты хочешь быть моим другом, можешь быть моим другом. Мы можем спать в одной кровати, вместе обедать, вместе проводить время, делая то, что нам нравится.
Я поднимаю его голову, чтобы он мог посмотреть на меня.
— Я хочу быть твоим другом, — говорю я.
— А я хочу, чтобы ты была моей подружкой.
— И что это значит? — выкрикиваю я, в отчаянии хлопая ладонями по кровати.
Он выглядит растерянным.
— Я не знаю точно. Наверное, это то же самое, что быть моим другом, только я заставляю тебя кончить. — Логан снова трётся об меня. Потом поднимается. Я хочу закричать.
— Куда ты собрался?
— Пойду возьму одеяло с дивана. Или ты хочешь, чтобы я спал там? — У него неуверенный вид.
Я хочу, чтобы он был внутри меня. Но этого не случится.
— Иди бери одеяло, — ворчу я. Он хмыкает и уходит из комнаты.
Мои трусики мокрые. Мокрые насквозь. Я беру сумку и достаю свежие. Логан заходит в комнату как раз в тот момент, когда они уже почти у меня на бёдрах.
— Свежие трусики, — объясняю я и тут же упрекаю: — Твоя вина.
Он стонет и плюхается спиной на кровать.
— Зачем тебе нужно было мне это говорить? — спрашивает он.
Он так и лежит какое-то время, руки сжаты в кулаки. Потом показывает мне подойти ближе и прижимает мою голову к своей груди. Он делает глубокий вдох и крепко обнимает меня, после чего отпускает и расслабляется. Логан поднимает книгу, лежащую на его прикроватной тумбочке, и, открыв её, держит в одной руке. Он тихонько читает про себя.
— Что ты читаешь? — спрашиваю я.