Мое сердце бьется о грудную клетку, и член пульсирует, но есть только один способ договориться с упрямой женщиной. Я проникаю в нее. Жестче и жестче, пока она не начинает стонать, вонзив ногти мне в плечи. Боль, которую она причиняет, усиливает наслаждение. Мне нужно время, иначе я проиграю. Она так невероятно хорошо ощущается на моем члене. Я поднимаю голову так, что теперь могу видеть ее лицо.
― Ты готова кончить? ― Я ласкаю ее клитор, глядя на реакцию, но сокращения ее киски вокруг моего члена больше привлекают внимание. Я продолжил доводить ее, проводя пальцем вокруг ее клитора, вырисовывая по этому скоплению нервов круги, когда лед в ее глазах начал таять. Я снова щиплю ее за клитор и тут же поглаживаю пальцами. Лаская ее плоть, я проникаю глубже, желая, чтобы она двигалась со мной в одном ритме.
― Ты пытаешься сдержаться. В эти грязные игры могут играть двое.
Она смеется севшим голосом, но от меня не спрячешься. Она очень близко и я могу чувствовать, как сжимается ее киска вокруг моего члена. Боже, она жуть какая упрямая. Я готов взорваться. Я не должен. Не буду.
Я хочу ее настолько отчаянно, насколько это только возможно. Я перемещаю нас к столу и кладу ее на него, приготовившись привести нас к блаженству. Врываясь в ее киску, я наклоняюсь и удерживаю ей запястья над ее головой, усиливая толчки и врываясь глубже. Я всхлипываю с каждым движением, а она пытается вытянуть руки, будто я дам ей шанс освободиться. Я утопаю в чувстве удовлетворения, вдалбливаясь в нее снова и снова, так сильно и быстро, что яркая вспышка ослепляет меня.
― Да, ― всхлипывает Кеннеди, выгибаясь подо мной, а ее глаза плотно закрыты.
― Глаза. Открой!
Ее тело опускается, и она открывает свои горящие глаза, начиная дрожать и умолять меня.
― Стоун. Пожалуйста, еще, ― вскрикивает она.
Ее кожа горячая и скользкая, и я чувствую каждый сантиметр моего члена, скользящего в ней. Это не просто секс, это ее секс с моим сознанием, дыханием, телом и только потом уже с членом.
Ощущение власти над ней заставляет адреналин кипеть в крови, я не испытывал такого никогда, ― до прошлой ночи.
Я не могу остановиться, только не тогда, когда она просит меня и это ― есть точка невозврата. Я скольжу глубже и рычу. Ее киска сжимается сильнее вокруг меня. И черт! Я кончаю. Отпустив ее запястья, я произношу ее имя несколько раз подряд. Я берусь за край стола и нещадно ударяю своими бедрами между ее ног. Тот тип секса, которым я занимаюсь с Кеннеди, переходит все границы, он дикий, необузданный. Она кусает меня за шею, спускаясь ногтями по спине, и я вонзаю член еще глубже в нее и не остановлюсь, пока она не будет кричать мое имя. Мы то отдаляемся, то соединяемся снова.