— Что мне сейчас надеть? — спросила она.
Его улыбка стала еще шире, ее сердце дрогнуло: какой он потрясающе красивый!
— У тебя есть какие-нибудь джинсы?
Она покачала головой:
— С собой нет.
— Тогда покажи мне, что у тебя есть. Если этого так же много, как косметики, тогда конец свиданию.
— Свиданию? — эхом отозвалась она.
— Только не говори, что ты не знаешь, что такое свидание! — закричал он.
Сэнди засмеялась:
— Я знаю, что это такое, но не догадывалась, что это оно и есть.
— Свыкнись с этой мыслью. — Том спустил ноги с кровати. — Свидание будет продолжаться не менее восьми часов, и если ты скажешь, что не танцуешь, я отправлю тебя лечиться. А теперь давай заглянем в шкаф.
Уже за полночь, после того как она накружилась, насмеялась и нахлопалась в ладоши в мигающем свете какого-то переполненного ночного клуба, Сэнди заметила, что она ни разу не вспомнила про Майкла. Она слишком увлеклась происходящим, она слишком искренне веселилась. Никогда она не чувствовала себя настолько свободной, как в новом платье с черной короткой, до колен, юбочкой, в кожаных черных ботинках на трехдюймовых каблуках, когда, медленно кружась, она устремлялась к Тому, высоко подняв руки, и он кружил ее. В этот момент не имело никакого значения, что она не с Майклом, сейчас она благодарила Бога за то, что она не на месте Эллен.
Она смотрела вниз, на медленное непрерывное движение волн, и ей казалось, что она заглядывает в собственное сердце. Каждый раз когда ее одолевала храбрость, на смену ей тут же являлся ужас. Сейчас в ней жило два человека. Новобрачная, обожающая мужа, смеющаяся, играющая, занимающаяся любовью так охотно и неистово, как если бы они делали это впервые. А ту, другую, женщину обман грыз изнутри, и страх настолько плотно поселился в ней, что оставалось лишь вопросом времени, когда он заполнит ее окончательно.
Эллен сама удивлялась, насколько ей удавалась роль счастливой новобрачной. Она играла ее в церкви, на свадебном празднестве и теперь, в минувшие пять дней своего медового месяца. Но вина преследовала ее постоянно.
Хотя бы две недели счастья. Разве не правильно с ее стороны дать Майклу эту передышку, когда она собирается так много отнять? Даже если выяснится, что ребенок его, сможет ли он отбросить сомнения, оставить это в прошлом, пережить, испытывать к ней прежние чувства?
Сейчас она стояла в маленьком патио их дома на Карибах, внизу — белый пустой пляж и блестящее зеленовато-голубое море. Рядом покачивался широкий гамак, который Майкл привязал между двумя пальмами, они часто лежали в нем в объятиях друг друга и любовались бесконечным небом. Она смотрела вниз — на шезлонги с брошенными на них полотенцами, флакончиками с маслом для загара и книгами, которые они читали. В какой-то ужасный миг в голове всплыла картина, как он в таком же шезлонге занимается любовью с Мичелл. Она быстро затолкала это видение подальше. Она не имела никакого права ревновать и пользоваться его предательством, чтобы оправдать свое. Она хотела Тома Чамберса, а остальное лишь повод, чтобы исполнить свое желание.