– Ты чего, – только и сумел произнёсти он, шмыгая носом.
Обидно споткнуться о пьяницу в такой непригожий день.
– Домой бы шел, – он потряс за плечо лежащего, – дома небось теплее.
Человек не отвечал, только в распахнувшемся вороте показался глубокий разрез на шее, из которого уже перестала течь кровь.
Ванька отпрянул и заверещал детским неокрепшим голосом.
В прихожей раздался звон колокольчика. Шаркающей походкой, бранясь вполголоса, прошла Глаша,.
– Кого черти принесли, на ночь глядя?
Хотя до ночи было еще далеко, в сентябре не так рано темнеет, как петербургским зимним вечером.
– Иван Дмитрич, – раздался зычный Глашин голос, – Иван Дмитрич, помощник пожаловал по Вашу душу.
– Зови, – раздался хриплый голос хозяина квартиры.
Сам он поднялся с кресла и прохаживался по кабинету, в ожидании помощника. Тот не заставил себя ждать, он не мог привыкнуть к домашнему виду своего начальника, в особенности его веселил халат, в котором Путилин выглядел мелким помещиком, не знающим какое занятие найти себе на вечер.
Вошедший поздоровался и остановился на пороге.
– Здравствуй! – ответил на приветствие Путилин.
– Иван Дмитрич, на Верейской найден убитый, а на Екатерингофке утопленница.
– Веселый воскресный вечер, – произнёс хозяин дома и громко произнёс, – Глаша, где мой сюртук?
– Несу, несу, – раздался ворчливый женский голос, – куда на ночь глядя, неужто до утра не потерпеть, – она несла на вытянутых руках требуемую вещь.
– Не ворчи, – строго цыкнул Иван Дмитриевич, но по его лицу было видно, что он давно привык к ее постоянному бормотанию.
Уже сидя в коляске, Путилин спросил:
– Что за спешка такая?
– На Верейской, у четвертого дома найден убитый, я сам там не был, а со слов околоточного знаю, что горло перерезано от уха до уха. Его мальчонка нашел, бежал то ли с поручением, то ли домой, не знаю.
– Хорошо, – Иван Дмитриевич поднял воротник и пробурчал себе под нос, – однако ничего хорошего, – до места просидел в раздумье, опершись на трость, которую носил для солидности.
Моросящий дождь стал слабее, но заставлял поеживаться от холода. Михаил, помощник Ивана Дмитриевмча, открыл свой зонт, когда вышел из коляски на скользкую брусчатку.
Убитый лежал у стены, рядом валялся картуз. Лицо выражало спокойствие, словно смерть настигла его мгновенно, и он не успел понять, что душа покинула бренное тело.
Путилин опустился на корточки и взглянул на рану, повернув голову из стороны в сторону.
– Убийца подкрался сзади, рана больно тонка, скорее всего бритвой, – рассуждал он, шепча себе под нос, – слева направо, значит убийца правша. В карманах деньги, часы на цепочке. Ничего толком не взято. Кто он? – указал рукой на покойника.