– Иван Дмитрич, с минуту на минуту ожидаем.
– Как придет, сразу же неси мне.
Пристав порывался что—то сказать, но увидев укоризненный взгляд Путилина, прекратил делать попытки.
Миша вернулся через минуту и протянул лист бумаги Ивану Дмитриевичу, который поднялся со стула. Лука вытягивал шею, видно, глодало любопытство.
– Вот и все, Константин Кириллович, убийца нам известен и можно выписывать постановление об аресте.
– Ашихин? – Удивленно произнёс майор Галатов.
– Отчего же? – Улыбнулся Иван Дмитриевич, – вот он перед вами, – и указал рукою на Шамова, у которого от удивления открылся рот и он не мог произнёсти ни слова.
Пристав тоже изумился.
– Как?
– Я могу поведать, как дело было, или сам сознаешься, Лука?
Шамов вскочил с места и закричал тоненьким голосом:
– Не виновен я, не виновен, напраслину на меня возводите, Ваше Превосходительство, не виновен.
– Сядь! – рявкнул Путилин на Шамова, который от неожиданности и резкого окрика опустился на скамью, если бы ее не было, наверняка упал бы, но так и остался с раскрытым ртом.
– Не понимаю, Иван Дмитрич.
– Поведать, Шамов?
Лука только тяжело дышал и исподлобья смотрел на Путилина.
– А дело было так, – Иван Дмитриевич сощуренными глазами смотрел на убийцу, – вчера Шамов получил из дому письмо, в котором его извещали, что необходимо вернуться для явки к отбытию воинской повинности, но на поездку денег не было, при Луке не найдено ни полушки, а ехать надо. Вот он и задумал добыть преступным путём, так, господин Шамов, – последние слова Путилин произнёс с ирониею. – Хозяйка, как обычно закрыла чайную около двенадцати часов, уложила детей и пошла спать сама. Лука лег в своей комнате, когда все стихло, ну я думаю, часа в два—три, вот он зажег свечку, взял утюг и направился в комнату хозяйки. Наверное, он знал, что деньги Прасковья хранит под матрацем.
– Но ведь деньги найдены за образом? – вставил майор Галатов.
– Вы совершенно правы, за образами. Ведь если бы там их нашли. то подумали. что никто не собирался грабить женщину или попросту убийца денег не нашел и скрылся, почувствовав опасность,
– Это так, но, – хотел продолжить пристав.
– Минутку и вы все поймете. Лука вошел в хозяйскую комнату, – Шамов с неподдельным интересом слушал Путилина, – вероятно, начал шарить под подушкой или матрацем, это не столь важно, но от шороха проснулась Прасковья и, вероятно, просила «Кто тут?», – при этих словах Шамов вздрогнул, – но получила удар утюгом, видимо, захрипела и он, – указал рукой, не сводя взгляда с лица трактирного работника, – начал бить беспорядочно, поэтому она упала рядом с кроватью. Потом от шума заплакала девочка и получила по голове вскользь, поэтому—то и осталась жива. Нянька тоже проснулась. Подняла голову, чтобы успокоить ребенка, но первый удар оказался смертельным. Потом Лука положил деньги за икону, это сделала не Прасковья, в темноте убийца не заметил, что на купюрах оставил кровь. Хозяйка к тому времени была мертва. Понимаете теперь, Константин Кириллович?