Путилин, не моргая, смотрел в глаза допрашиваемому, тот еще чувствовал свою защитную броню и не снизошел до ответа, только хмыкнул, стуча пальцами по трости.
– Что не доступно моему пониманию, так это зачем детей было резать, они —то в чем виновны? – Иван Дмитриевич наклонился вперед, упираясь грудью в край стола. Глаза заблестели недоброжелательностью. – В чем? Это же варварство, убивать беззащитных маленьких детей. – чеканил, словно молотом по наковальне, слова начальник сыска, Хлестакова бросило в пот, лицо побелело выпавшим первым снегом. Путилин тем временем продолжал, указав рукою на входную дверь, – Сейчас войдет дворник, который покажет, что к нему заходил и интересовался Вами Сорокин, о чем он доложил Вам и за что получил «зелененькую». Его показания играют против Вас.
Выпавшая из рук трость с глухим стуком упала под стол, Дмитрий Львович охватил голову руками.
– Не надо больше никого, ради Бога, не надо. Прошу Вас, не надо. Мне страшно, по ночам мне не дают спать дети, я бегу от них и поэтому до утра засиживаюсь за ломберным столом, чтобы не видеть их лиц. Эти маленькие тела и кровь, кровь, кровь. Повсюду липкая отвратительная кровь и протяжные голоса.
Хлестаков вскочил, замахал руками и, как механическая игрушка начал двигаться три шага к окну, три – назад, три – к окну, три – назад.
– Вы оказались, – замер, словно наткнулся на невидимую стену, и пустым взглядом уставился перед собою, —нет не так, правильнее сказать, что это я оказался на Вашем пути. Все шло хорошо, нашим уделом были уезды, но Сорокин предложил выгодное крупное дело. Сперва казалось, что для приехавших издалека все кажутся богачами, – Дмитрий Львович огляделся вокруг, – оказалось, действительно, наши провинциальные купчишки богаче Креза, только хранят нажитое по кубышкам, чтобы пересыпать из сундука в сундук, как Скупой рыцарь.
На миг задумался, прикусил до крови губу, пытаясь вернуться из страшных воспоминаний к реальности.
– В той деревне вышла неприятность, с которой началось безостановочное мое падение, брат Сорокина разрезал об железный обруч бочки веревку, связывающую ноги, вырвался и побежал за помощью. Его догнал Жоржик, бывший моряк, и хладнокровно ножом… Я всегда предупреждал их, чтобы без крови, а здесь… – Дмитрий Львович вздрогнул, словно перед глазами промелькнула та жуткая картина. – Это произошло на глазах у Сорокина. Господин Путилин, я никогда в жизни не видел такого злобного лица, это был зверь без единого чувства, только с жаждой крови. Схватил топор, страшно даже рассказывать об этом. Я, офицер, видел и ничего не сделал, чтобы предотвратить зло. Стоял в стороне и наблюдал. Крови было много, везде красная липкая кровь, липкая дымящаяся кровь.