Иван Дмитриевич на плечи меховое пальто и присел на диван. Он никогда не планировал. как поведёт допрос. Всегда получалось не так, как хотелось бы, поэтому надо со вниманием следить за каждым словом допрашиваемого. Иной раз он, словно устрица, закрыт со всех сторон, не подступиться. Вот тут и надо вести беседу о постороннем, ничего не значащем, чтобы ракушка сама собой приоткрылась или хотя бы щёлочка образовалась. А там…
Вот с Гришкой Шустовым. Неизвестно, как пойдёт дело. Если скажет «ничего не знаю, ничего не видел, наговоры на меня, бедного». Вот тут и тупичок появиться, кроме разбойничьего нападения и отсутствия адресного билета, ничего нет. Даже паспорт имеется на имя Григория Петровича Шустова, тридцати двух лет, православного, крестьянина Новгородской губернии. Стоит, конечно, запросить управление местного полицмейстера на предмет, нет ли за задержанным грехов. Не подан ли он в розыск.
Глаза начали слипаться, и Путилин не заметил, как провалился в сон. То ли ламповый огонек убаюкал, то ли голова устала от постоянных мыслей и решила дать отдых хозяину.
Гришка спал, словно младенец, ничего не заботило. Да он и не понимал, что оказался в камере в сыскном отделении. Ему было все равно, хмель брал верх. Даже то, что прохлада подкрадывалась под его одежду, не добавляло беспокойства, он даже не шевелился.
За последние годы после убийства в Шуваловском парке Шустов ездил много по стране, долго нигде не задерживаясь. Предпочитал крупные города, где можно было затеряться, чтобы не показывать свой паспорт. Из дома он сбежал в пятнадцать лет, когда отец на конюшне отхлестал его вожжами так, что три дня за ним ухаживала мать. Вот тогда он и решил, что деревня не по его нраву. Взял, припрятанные на покупку, то ли коров, то ли леса для постройки нового дома. Его это не занимало, он был обижен на отца, хотя в последнее время сам связался с конокрадами, промышлявшими в соседнем уезде. За что и пострадал, но лёгкие деньги вскружили голову молодому парню. Зачем целый год гнуть спину, чтобы потом считать оставшиеся после выплаты всех причитающихся налогов гроши.
Так и закружило по России. Удачливым оставался Гришка, ни разу за все годы не попал в полицейский участок. Бог миловал, а Шустов все списывал все на природное везенье и молодецкую удаль.
Правда, дважды в полицию он попадал, но все с чужими паспортами и удачно для него заканчивалось. В Киеве Гришка сбежал прямо во время допроса, выпрыгнул со второго этажа в открытое по случаю летней жары окно, ничего не ушиб. Потом смеялся, что, мол, крылья в помощь выросли В Одессе, когда его вели по улице под конвоем, он просто распихал конвоиров и, что было сил, кинулся по улице, в добавок споткнулся, но полицейские растерялись и упустили время. Стрелять ему вслед белым днём на людной улице они не решились, а догнать его не сумели. Слишком поздно бросились вдогонку.