План придумала Машка. Она мне сказала, что развод делу не поможет, этот придурок всю жизнь будет ее преследовать, а она от меня беременна и ждать нельзя. Я закрыл на все глаза. Конечно, план мы привели в жизнь вместе и тут же уехали из Усть-Каменска. Через четыре месяца Маша родила Ромку. Но я не хотел такого оборота. За две недели до родов мы уехали в отпуск, в глухую сибирскую деревню. Там она и родила с помощью деревенских повитух. А в церкви я указал имя Ирины Рогозиной, своей законной жены. Там и метрики получил, а вернувшись в Омск, оформил церковные документы в ЗАГСе и получил настоящие. Так что Роман значится сыном Ирины, а не Маши. Ирина умерла, как только мы вернулись в Омск.
Я думаю, не без Машиной помощи. Вскрытие делать не стали. Она состояла на учете у онколога, и ее кончина скорее выглядела естественно. Мы поженились с Машей в захолустном местечке под Красноярском, где не так тщательно копаются в документах, а потом переехали в Москву. Машка добилась всего, чего хотела.
Правда, она не знала, что ее настоящих родителей убил я. Для нее я оставался насильником малолетней, обязанным нести крест за свой тяжелый грех всю оставшуюся жизнь. Я заставил ее учиться, читать книги, ходить в театр и сделал из дикого озлобленного волчонка вполне цивилизованную леди. Но алчность выжечь невозможно, даже каленым железом. Поэтому я не сомневался в том, что она пойдет на любой сговор, хоть с самим дьяволом, лишь бы прибрать все к своим рукам.
– Значит, она все же твоя жена, а не дочь. Вот почему ты не испытываешь к ней жалости.
– Я думал, Машка сможет заменить мне Вику. Они ровесницы и даже чем-то похожи. Я наказал ее родителей, отнявших у меня дочь, и взял их ребенка взамен своего. Я хотел, чтобы она стала моей настоящей дочерью. Но у Маши в памяти отложилось мое обещание бабке о женитьбе. И не успел я привезти ее домой, как моя новоиспеченная дочка прыгнула в мою постель. Я нормальный мужик, мне тогда было тридцать семь лет, а ее формы уже в пятнадцать сводили с ума мужиков. В итоге я просто сломался.
– Ну что ж. Оставим прошлое в стороне. Тебе придется забыть обо всей этой истории. Ты еще нестар, чтобы начать новую жизнь с чистого листа. Кажется, ты этого добился.
– Остался небольшой штрих.
В квартире раздался звонок.
– А вот и твой штрих пожаловал.
Вольтович вышел в коридор. Через минуту он вернулся с солидным джентльменом, державшим кожаный кейс в руках. Высокий, лет сорока мужчина в золотых очках. От него за версту несло дорогим дезодорантом и лосьоном.
Рогозин встал.