— Ну, кто бы он ни был, он лапочка. Я заметила, что он целый час наблюдает за тобой, попивая кофе. — Мег засунула поднос с капкейками на витрину под первым прилавком.
— Он может смотреть как угодно до тех пор, пока находится на расстоянии.
Мег поворачивается ко мне и берет мое лицо в свои руки.
— Как ты собираешься с ним переспать, если заставляешь держаться на расстоянии? — спрашивает она с притворной серьезностью.
— Эм, возможно потому что я не собираюсь ни с кем спать. У меня едва хватает времени побрить ноги или принять душ. Я не готова войти в категорию подружек для парней.
Телефонный звонок спасает меня от дальнейших рассуждений Мег на тему, почему у меня нет парня.
Даже если бы я захотела иметь кого-то в жизни, чтобы удовлетворить потребности, им всегда нужно будет больше. Больше информации, больше историй о прошлом, больше ответов на вопросы, которые я не смогу дать. Я не рассказываю о себе уже полтора года. Мег отвечает на звонок и тут же передает трубку мне.
— Это твой отец.
— Привет, заяц, — Отец радостно здоровается, когда я беру трубку. — Как ты?
— Занята, — резко отвечаю я.
У него сочувствующий голос. Ощущение, что мой отец всегда звонит, когда рядом Мег. И по моим ответам ясно, что мы с отцом не ладим.
— Есть заказы на проведение праздников на этой неделе? — он пытается поддержать разговор.
— Неа.
По его вздоху понятно, что мои односложные ответы огорчают его. День за днем он пытается научиться общаться со своими родными и вести здоровый образ жизни. Он ждет, что я присоединюсь к нему и открою ему сердце, но я уже пробовала и ничего не получила в ответ. Однажды обманешь — твоя вина, дважды обманешь...
— Да, я тоже очень занят. Только что прошло занятие групповой терапии. Вечером мне нужно сделать домашнее задание. Нужно составить список людей, с которыми я плохо обошелся пока пил. Думаю, вечера мне не хватит — смеется он.
Я не разделяю его радости.
Я не жестокий человек. Когда его отправили в клинику впервые, я на сто процентов его поддерживала. Он мог звонить мне несколько раз в день, как только у него есть свободная минутка. Я подбадривала его, задавала вопросы и поддерживала его трезвый образ жизни всеми возможными способами. Я гордилась тем, что он признал, что ему нужна помощь и что он все-таки смог пересилить себя и сказать об этом. За эти тридцать дней я верила его каждому слову. Я верила, что ему жаль, что он меня любит, что он понял, что он все испортил и что он сделает все возможное, чтобы не пить, и будет постоянно поддерживать меня. Я навещала его по Семейным дням, каждую субботу. Раз в неделю они разрешали посещения. Я участвовала в каждом «Воскресенье позора», когда любящие родственники говорили своим алкозависимым о том, какую боль последние причинили им своими действиями. После третьей неудачной попытки вылечиться моя поддержка улетучилась вместе с его трезвостью.