— Мне жаль, что так случилось с твоими родителями. Это не твоя вина. Твоя семья — это кучка болванов, — со злостью говорю я, нарушая тишину. Мег издает смешок и обхватывает меня за талию.
— Могу я дать тебе их телефон, чтобы ты позвонила и сказала это им?
Мы вместе смеемся. Но я надеюсь, она знает, что для нее я могу сделать именно это и еще больше. Я могу съездить к каждому и высказать им это, если ей так станет лучше.
— Прости меня, я вела себя как дура по отношению к тебе, — шепчу я.
— Ты не была дурой. У тебя своих забот хватает. И я не рассказывала тебе этого о себе. Ты не знала.
— Но мне следовало знать. Я никогда не была таким дерьмовым другом. Я раньше была тем человеком, к которому все шли со своими проблемами... — замолкаю я.
— Что случилось? Я знаю, твой отец - отстой. По крайней мере, был. Мне показалось, он довольно клевый, но я ничего не знаю о нем, кроме того, что работала с ним последние несколько недель, — пожимает плечами Мег.
Я, не задумываясь, рассказываю ей свою историю. Я задолжала ей объяснения. Она понимает, что раньше я была лучше. И теперь я потихоньку стараюсь вернуть себя.
Не вдаваясь в подробности, я рассказываю ей о том, как потеряла маму. Кажется не совсем правильным сосредоточиться на моих проблемах, когда она лежит в больнице. Но я хочу, чтобы она поняла. У нее слабое представление о моем отце, только по обрывкам разговоров, которые она слышала за последний год. Она никогда не хотела вмешиваться, поэтому никогда не спрашивала.
Когда я рассказываю ей все, мы с Мег говорим о ее родителях. Она обещает мне, что она поговорит со мной, как только почувствует приступ вины или депрессии. Больше никаких таблеток, никакой печали в одиночку. Мы обе будем лучшими друзьями друг другу, и надеюсь, что будущее нас обеих стало чуть светлее.
Мег спрашивает о Зэндере, и я не могу скрыть румянец на щеках или стереть улыбку с лица. По моему лицу она узнает, что произошло прошлой ночью, и издает оглушающий визг. К нам даже прибегает несколько медсестер. После того, как мы убедили их, что все в порядке, мы начинаем неутомимо хихикать. Я стесняюсь попросить совет. Хотя я не хочу нагружать Мег своими проблемами, она настаивает. Ей нужно сосредоточиться на чем-нибудь еще, отвлечься от своих проблем. Я думаю, она права. Я понимаю, что уже больше часа сижу с ней в больнице, я возвращаюсь к своим старым воспоминаниям и проблемам и говорю о новых; чувства страха, которое обычно появляется в желудке, больше нет. Мне легко говорить с Мег, мне нравится иметь подругу, чтобы с ней поговорить. Я люблю Зэндера, и я знаю, что могу поговорить с ним обо всем, но иметь подругу это другое.