Улыбнись. Я люблю тебя.
Зайди на кухню.
У меня для тебя сюрприз.
Я потеряла счет, сколько салфеток теперь у меня. Я все еще храню каждую из них. Но теперь они не прикреплены на моей пробковой доске, потому что там закончилось место. Я смотрю на стену, где раньше висела доска, вздыхаю и улыбаюсь, когда смотрю на единственную записку, которая там висит. Она висит в стеклянной рамке, которую Зэндер подарил мне, когда закончил читать мою книгу пару месяцев назад. Я встаю с компьютерного кресла, подхожу к рамке и смотрю на нее. Я думаю о том дне, когда я нашла эту записку на стене в пустом офисе доктора Томпсон, а потом о дне, когда снова ее нашла. Больше эти слова не заставляют меня грустить или неловко себя чувствовать. Когда я читаю их, я думаю о невозможном, и о том, как иногда неподдающиеся пониманию прекрасные вещи могут произойти с тобой, если ты удачлив и любим. Я провожу пальцами по гладкому стеклу и молча читаю слова.
Моя работа окончена.
Я помогла тебе настолько, насколько могла.
Будь сильной, будь прекрасной,
Живи полной жизнью,
Все будет хорошо, Милашка.
Я люблю тебя вооооооооооот так.
Я глубоко вздыхаю и улыбаюсь словам и нарисованному человечку с широко распахнутыми руками. Я отрываю руку от стекла и отхожу от стены. Я бросаю взгляд на компьютер. Я знаю, пришло время сделать то, что я долго откладывала. Я быстро подхожу к столу, наклоняюсь, открываю браузер и захожу на Facebook. Я захожу на ее страницу. Теперь ее страница не причиняет мне боль. Я кликаю на «Настройки страницы» и перехожу на вкладку «Безопасность».
— Я люблю тебя, — шепчу я и нажимаю «Удалить страницу».
Я отхожу на шаг от компьютера, глубоко вздыхаю, отворачиваюсь и иду на кухню.
— Ты вовремя. Я до изнеможения готовил ужин, и он стал остывать, — говорит Зэндер, встречая меня в дверном проеме и обнимая меня. Я смотрю на стол, который заставлен контейнерами с китайской едой на вынос.
— До изнеможения, да? — смеясь, спрашиваю я.
Он наклоняется и прижимает свои губы к моим. Протягиваю руку и обнимаю его за шею, притягивая к себе. Поцелуй слишком быстро заканчивается, и он прислоняет свой лоб к моему и смотрит мне в глаза.
— Ты не представляешь, как тяжело заказать китайскую еду. Слишком большой выбор, — шутит он.
Мы отрываемся друг от друга и садимся за стол. Пока мы едим, мы болтаем о том, как прошел его день на работе и как прошел мой день за писательством. Я думаю о том, как мы дошли до этого и насколько я счастлива, первый раз в жизни.
После того, как три месяца назад я оставила свой рассказ на крыльце Зэндера, я поехала в дом моих родителей. Хотя я сказала отцу, что с меня хватит, мне нужно было убедиться, что он понял, что я имела в виду. Когда я зашла в дом, он паковал чемодан. Он снова собирался в реабилитационный центр и сказал мне, что он завязал с обещаниями, которые не может выполнить. Я сказала ему, что больше не приду в кондитерскую. Я больше не могу ей управлять в его отсутствие. Я не хочу ей управлять. Это не было моей мечтой, и я больше ни дня не буду заниматься тем, что не делает меня счастливой.