— Проблема в том, что ваша судьба интересует не одного меня, — по-прежнему тщательно следя за каждым произносимым словом, заметил Курт. — Сейчас даже не слишком важно, что у меня на уме и в сердце, неважно, как я смотрю на ситуацию, насколько искренен мой интерес к Альте и тебе и в чем его истоки; важно то, что вами интересуются и, поверь, будут интересоваться и другие люди и нелюди. И рано или поздно этот интерес выйдет боком всем — тебе, Альте, мне.
— Тебе-то с чего? — недобро огрызнулась Нессель, и он вздохнул:
— Ну, не думаешь же ты, в самом деле, что мне все равно? Что принесенную тобой новость я воспринял так, будто ты сообщила о постройке новой сторожки или приобретении новой кошки?
— Именно так это и выглядело.
— Это хорошо, — кивнул Курт и, увидев в устремленном на него взгляде хмурую растерянность, пояснил, все так же осторожно подбирая слова: — Я говорил тебе, что для меня иметь близких людей — это роскошь, которую я себе позволить не могу и позволять не хочу. И вот эта роскошь свалилась на меня сама, не спрашивая моего на то согласия, и случилось то, чего я так стремился избежать: в опасности оказались другие люди — из-за моей службы, из-за того, кто я и что делаю, и осознание этого факта меня вовсе не обрадовало. Я не святой и не могу похвалиться прозрачной и чистой, как слеза, совестью, я не имею ничего против того, чтобы стать причиной чьих-то несчастий и страданий, но только в тех случаях, когда они будут заслуженными. Вы с Альтой этого не заслужили.
— И это всё?
— А ты уверена, что сейчас — самое время для решения этого вопроса? Это как-то поможет? Сделает кому-то лучше? Что-то облегчит? Любой ответ лишь всё усложнит и поставит успех наших поисков под удар. Мне не все равно, это все, что я могу тебе сказать. Это все, что я решил для себя, когда мы отправились в Бамберг, и с этим решением я иду дальше; пока я запрещаю себе это решать, если угодно. Я просто не буду думать об этом сегодня: подумаю об этом завтра. Не знаю, насколько от такого ответа тебе станет легче, но другого дать не могу.
— Легче?.. — переспросила Нессель тоскливо. — Я и сама не знаю… Я не знаю, чего бы мне хотелось больше — чтобы ты хоть что-то почувствовал, кроме этого твоего «надо» и «должен», или чтобы остался равнодушным, чтобы исполнил обещание просто потому, что считаешь это своим долгом или потому что так просто положено по каким-то твоим правилам, или… И оставил бы нас в покое. И забыл бы о нас.
— В иной ситуации я мог бы попытаться, — не сразу ответил Курт. — Но они — не забудут. И поэтому не буду даже пытаться забыть я.