— Пивка прихвати.
На каменную, бескровную улыбку Каспара Курт ответил столь же натянутой усмешкой и кивнул:
— Разумеется.
Бруно стоял в отдалении, прислонившись спиной к борту телеги; на телеге сидел Фридрих, методично обрывая листки с какой-то ветки, и судя по обрывкам, скопившимся на земле под его ногами, сидел давно. Нессель была здесь же — снова в полагающемся ей женском одеянии, однако на телеге рядом с принцем восседала слишком вольно, по-мальчишески болтая ногами, не достающими до земли. Хельмут замер в нескольких шагах — достаточно далеко для того, чтобы не слышать, о чем говорят эти трое, и достаточно близко для того, чтобы не позволить совершиться чему-то недолжному.
К майстеру инквизитору, когда он приблизился, поднялись три взгляда — ожидающих и напряженных.
— Улов неплохой, но я пока особенно не давил, боюсь передавить, — без предисловий сообщил Курт. — Бруно, сообщи Сфорце, что с Винландом проблемы. Карту Каспар тогда профукал, но впоследствии поступил умнее, не потратив при этом ни гроша.
— Не может быть… — уныло пробормотал Фридрих, и Курт скептически покривил губы:
— Прямо уж так «не может»… Да, среди поселенцев и даже, скорее всего, наших друзей-тевтонцев — люди Каспара. Несколько имен назову, но остальных еще не знает он сам, они вербуются в том числе и на месте. Помимо вполне очевидной опасности, есть и еще одна: слухи. Когда поползут сплетни, что Император скрывает от всего мира новую землю, на которой вполне спокойно обживается и наживается… Не «если поползут», а «когда». Думаю, это все понимают. Как с этим быть — думайте.
— Винланд? — непонимающе нахмурилась Нессель, и Бруно вскинул руку, прося тишины:
— После расскажу.
— И еще, — продолжил Курт. — Дания, Норвегия, Швеция.
— И… что там?
— Союзники Каспара, чуть ли не еще более фанатичные, чем он. Не его последователи, а союзники. Независимые, ему не подчиняющиеся, со своими целями. Кстати, Голландия с Зеландией в том же списке.
— И сунуться сейчас ни туда, ни туда Конгрегация не может… — хмуро подытожил Фридрих. — Зато они могут просачиваться сюда, и никто этому не помешает — их невозможно вычислить сразу, их нельзя отличить, нельзя распознать… Вот дерьмо.
— Очень верная характеристика ситуации, — согласился Бруно со вздохом. — Ясно, учтем. Что со стрелами?
— Утверждает, что «потерял, но это неважно», потому что они утратили силу. Произошедшее между Каспаром и охотником в том доме — этакая схватка за право обладать благосклонностью Вотана. «Кто победил — того и сапоги»… Хотя, учитывая, что тело охотника, по словам Каспара, уже начало «выгорать», схватка была почти ритуалом, с предрешенным финалом. Видимо, потому у Каспара все и отняли, когда он, наделенный