Кай Невис тяжело зашагал вперед.
Джефри Лион стоял, широко расставив ноги. Он поднял пистолет, тщательно прицелился и выстрелил.
Стрела попала Невису в грудь. Раздался громкий взрыв, но сейчас Невис был к этому готов. Ушам стало больно, но он даже не покачнулся. Часть сложной филиграни на скафандре почернела, но все повреждения только в этом и заключались.
– ТЫ ПРОПАЛ, СТАРИНА, – сказал Невис. – Я ЛЮБЛЮ ЭТОТ КОСТЮМ!
Джефри Лион ничего не ответил и заставил себя сосредоточиться. Он сунул пистолет назад в кобуру, отстегнул лазерное ружье, поднял его к плечу, прицелился и выстрелил.
Лазерный луч отразился от плеча Невиса, попал в стену и прожег в ней маленькую черную дыру.
– Отражающий микро-слой, – сказал Джефри Лион и опустил лазерное ружье.
Невис тем временем своими длинными грохочущими шагами преодолел более трех четвертей расстояния между ними. Наконец, кажется, Джефри Лион понял, в какой опасности он находился. Он уложил ружье, повернулся и забежал за ближайший угол, скрывшись из виду.
Кай Невис зашагал шире вслед за ним.
Самым выдающимся свойством Тафа было терпение.
Он сидел тихо, сложив руки на могучем животе, его голова уже болела от повторяющихся ударов хвоста, которым тиранозавр рекс колотил по платформе. Он пытался собрать все силы и игнорировать этот металлический грохот и еще более мучительный для него рев бестии, от которого стыла кровь в жилах; это очень впечатляющее и драматическое выражение аппетита этого плотоядного к нему, Тафу. И этот рев с каждый раз становился становился все громче, когда ящер склонялся и щелкал своими многочисленными зубами прямо перед Тафом, сидящим в своем укрытии. Таф отклонялся назад, думая в эти мгновения о сладких роделианских трескучих ягодах, политых медовым маслом; он пытался припомнить, на какой планете варят самые крепкие и ароматичные сорта але, и он набрасывал в уме стратегию, как ему победить Джефри Лиона, если им опять придется играть друг с другом.
Наконец, его тактика принесла плоды. Отчаявшаяся и обессиленная зверюга убралась.
Хэвиланд Таф подождал, пока снаружи не стихло, потом осторожно перевернулся на живот и лежал так до тех пор, пока покалывания в его ногах не стали реже и, наконец, не прошли совсем. Тогда он пополз вперед и осторожно выглянул из своего укрытия. Сумрачный зеленый свет. Низкое гудение, и где-то вдалеке клокочущий звук. Ничто не двигалось.
Ящер несколько раз попал своим хвостом по жалким мертвым останкам Машрума. Получившееся в результате этого зрелище наполнило Тафа безграничной горькой печалью. Бывшие лабораторные устройства были теперь грудами обломков.