Нала замолчала, улыбаясь этим воспоминаниям. Лицо её переполняли восторженные чувства, отчего вся она, просто сияла. Время, проведённое в Венеции, пожалуй, было для неё самым счастливым с тех пор, как она рассталась с Владом.
– Мы с Камиллой шиковали вовсю, – продолжала моя собеседница. – Тратили деньги совершенно не скромно, просто до неприличия нескромно, даже для весьма состоятельного человека. Мы не оставили без своего внимания ни одну достопримечательность. Мы посещали все музей, театры, оперы и оперетты.
Самые известные клубы и шикарные вечеринки. Завтракали, обедали и ужинали в самых известных ресторанах, самой изысканной пищей. Ни пропустили, ни одного именитого бутика. И, на мой взгляд, сделали многим из них практически годовую выручку всего лишь за один или два визита. Мы гуляли по улицам ночной Венеции, смеясь и наслаждаясь, обществом друг друга. Мы флиртовали с мужчинами, ходили на свиданья, а потом плавали на гондоле, обсуждая всё до мельчайших подробностей. Это было прекрасное время.
Нала мечтательно закрыла глаза. Она так глубоко погрузилась в события тех дней, что даже не замечала подошедшего к нам официанта, и всё продолжала и продолжала говорить. Он оказался очень тактичным молодым человеком.
Вёл себя так, словно он нем, глух и слеп. Будто его вовсе и нет здесь, рядом с нами. Довольно быстро и ловко этот симпатичный мальчик наполнил бокал вишнёвым соком и поставил рядом со мной, а сам графин с тёмно красным напитком, расположил в центре стола. Бесшумным движением руки взял бутылку шампанского, наполнил бокал моей собеседницы, поскольку тот уже был практически пуст, и, забрав с собой стеклянную тару, в которой некогда хранился золотой игристый напиток, удалился в направлении барной стойки. Нала не умолкала. Слова рекой лились из её уст. Невозможно было прервать поток речей этой женщины, пока она сама не захочет остановиться. И вот, наконец, воспользовавшись минутной заминкой, я спросила:
– Значит, поездка оправдала себя? И вы и Камилла получили массу позитивных эмоций и хорошенько зарядились положительной энергией?
– Иначе и не могло быть. Это же Венеция – страна романтики и любви, – заметила Нала, мило улыбаясь и жестами рук вырисовывая в воздухе сердечко. – Более того. Камилла была так впечатлена, что у неё родилась идея написать книгу о настоящей женской дружбе. Причём написать её вместе. Вот до какой степени Венеция способна изменять людей.
Это было для меня сюрпризом. По всем внешним признакам Нала совершенно не подходила на роль писателя, скорее на актрису. Да и Камилла, судя по моему представлению о ней, тоже не близка к этому образу. Хотя здесь ещё можно усомниться, если вспомнить слова моей собеседницы, говорящей о ней как о тонкой, ранимой натуре. Как правило, люди с такими чертами характера склонны к творчеству и имеют неплохие задатки в этой области. Было бы весьма интересно познакомиться с результатами их совместного творчества, если книга действительно была напечатана.