– Он по тебе очень скучал, – обнимая и целуя меня в лоб, как маленького ребёнка, сказал тот. – Бегал из комнаты к двери, таская за собой твои тапочки, жалобно при этом поскуливая.
– Пират единственное существо, которое скучает по мне в этом доме? – озорным голосом, спросила я, обнимая своего мужчину.
– Так сильно только он, – с деланным безразличием, отозвался муж. – У меня есть дела поважнее, чем телячьи нежности.
Пират задорно гавкнул, как бы подтверждая сказанное. Затем, вильнув хвостом, убежал в комнату и, притащив тапочки, положил их перед моими ногами.
Я шутливо стукнула мужа рукой по плечу и, наклонившись к собаке, благодарно погладила по голове. Затем обулась и прошла на кухню.
– Ничего на свете не меняется, – идя следом и улыбаясь, ворчал Винс. – Мне достаются тумаки, а волосатому, слюнявому животному, любовь и ласка.
– Это волосатое, слюнявое животное появилось у нас по твоей прихоти.
– Я уже об этом жалею, – с наигранной обидой отозвался муж. – Может, сдадим его на шерсть для варежек.
Выражение лица Винса было по-детски невинным, что вызывало добрую улыбку. Гримасничать он любил жутко. Серьёзности в нём ни грамма. Это маленький ребёнок в теле взрослого, приятной внешности, человека. Всегда бодрый, радостный жизни и никогда не отчаивающийся, любящий мужчина. Настоящая опора и поддержка для меня. Он был бы отличным отцом для наших детей. Отцом, которого у меня не было. Возможно, есть доля правды в том, что женщина старается выбрать себе мужчину, способного быть не только любящим мужем, но и отчасти отцом.
– Перестань, – сдерживая улыбку, одёрнула я Винса. Тот покорно склонил голову, прикладывая руку к груди, как слуга повинующийся приказу своего хозяина. Я, смеясь, кинула в него полотенце, но он ловко увернулся от него.
– Ты ужинал? – спросила я, доставая из стола тарелки и столовые приборы.
– Нет. Ждал, пока ваша царская персона вернётся с работы из своего погреба, который она гордо называет «Центром психотерапии».
– Это не погреб, а подвальное помещение, – поправила я, раскладывая еду по тарелкам и ставя на стол. – Довольно большое и просторное, аккуратное и уютное.
– Действительно, какая большая разница, – съёрничал Винс и принялся за еду. Я последовала его примеру, оставив эту колкость без внимания. Пират крутился возле стола, напоминая о себе и о том, что он тоже не прочь отведать чего-нибудь вкусненького. Причём желательно именно того, что сейчас ели мы. Муж хлопнул ладонью по столу и собака тут же, склонив голову, отправилась на своё место. Послушно волосатое, слюнявое животное, как называл его Винс, было только ему. Рядом со мной он вёл себя совершенно развязно и невоспитанно.