Железнов не видел ничего, кроме глаз Маши, в которых перемешалось все – и любовь, и отчаяние… и понимание того, что они никогда не смогут быть вместе… и страсть… и счастье от того, что вот они рядом… сейчас… в эту секунду…
Они не разговаривали во время танца – за них говорили руки, прикосновения и глаза, которые в данную минуту не смогло бы оторвать друг от друга ничто и никто…
Они никого не видели – им никто не был нужен… Только он и она…
Они не видели, что танцуют только вдвоем. Никто не решился вмешаться в тот океан безумной страсти и бесконечной нежности, который был виден в каждом движении, в каждом взгляде.
Музыка закончилась. Несколько секунд стояла абсолютная тишина… Первыми опомнились музыканты – положили инструменты и начали аплодировать, а за ними – все остальные, кто видел это.
– Проводи меня, – Маша не отрывала взгляда от Железнова. – Думаю, что после этого уже не имеет смысла называть друг друга на вы.
– Ты права, не имеет. Для меня всё не имеет смысла… кроме тебя.
Маша и Железнов, сопровождаемые взглядами практически всех, кто был в зале, двинулись в сторону выхода.
– Танго, это – ты?
– Я. Подарок Рокотова «за эффективную инвестиционную политику».
– Ты – авантюристка, а если бы я не умел?
– Это я не умела – до танца с тобой.
Уже в фойе Маша остановилась у высокого одноногого столика:
– Я должна идти. Но не хочу. Железнов, что же ты сделал со мной такое… Я не смогу жить без тебя… Нет. Наверное, смогу. Я – сильная. Но это уже будет не та жизнь… А так… даже не знаю, как это обозвать.
– Маша…
– Саша, не говори ничего. Я знаю всё. Всё, что ты мне можешь сказать. Мне очень сложно решиться…
– Все сомнения – в пользу подсудимого.
– Это кто подсудимый, ты?
– Нет, Маша, это – твоя нынешняя жизнь. Пока ты не знаешь, как поступить…
– Я знаю, чего я хочу. И ты – знаешь… – Маша грустно улыбнулась, – Саша, я всё рассказала мужу. Ты же знаешь, я не умею врать.
– Что, всё?
– Всё.
– Маша… И что теперь?
– Я не знаю… Он хороший, Саша.
– Кто б сомневался. Ты кого уговариваешь?
– Саш… я и так задержалась. Мне давно пора быть дома.
– Он знает, что ты здесь?
– Да, знает.
– Конечно же… Иди. Нельзя мучить… хорошего человека.
Последнюю фразу Маша уже не слышала.
*** (2)(11) Игра (Формат «Она мне нравится»)
Прямой эфир. Аппаратная
Четвертый тур. ½ финала. Корзинка. Продолжение
– Алексей, выход с рекламы, четыре, три, два, один… эфир!
На эфирном мониторе, на фоне сектора с выбывшими из игры участницами появился как всегда улыбающийся, со сверкающими глазами Дикало:
– Ну что? Перед тем как мы увидим наших оставшихся четырех красавиц в «сверхъестественных» нарядах и в полной мере сможем оценить их вкус и способность подтвердить тезис, что настоящая женщина способна соорудить наряд из чего угодно, лишь бы это имело пространство и форму, хотелось бы услышать прогноз – кто же у нас по результатам этого тура сможет пройти в финал? В условиях, когда естественная красота искажена неестественными условиями ее демонстрации… Итак, кто хочет молвить слово? Ага, Алина Караваева, номер двадцать три.