Поток размышлений Железнова прервали аплодисменты аудитории в связи с окончанием маленького шедевра отечественного кино.
– Алексей, – Наум по внутренней связи попытался, было, напомнить Дикало, что «пора и честь знать» – работаем, но Дикало и сам прекратил аплодисменты, успокаивающе поднял руки в направлении аудитории и развернулся в сторону Соболевой:
– А что, Ксения, кого бы вы хотели сыграть в данном эпизоде, старую «грымзу» или…
– Я люблю обеих. А что, у меня есть выбор?
– Да. В данном случае – да! Учитывая «характерность» (с ударением на втором слоге) обеих героинь, мы решили вам предоставить право выбора.
– Вот это да! Неожиданно…
Заметив, что Ксения на секунду замешкалась, Дикало решил прийти на помощь:
– А хотите я…
– Нет – нет, – включилась Ксения, – в принципе мне было бы интересно попробовать и то, и другое. Но… есть у меня одна идея, Ксения улыбнулась, – давайте я попробую быть учителем, вернее, учительницей, Верочкой.
– Это ваш выбор. В таком случае я приглашаю в зал актрису Леру Кузьмину, которая будет ассистировать вам в роли Людмилы Прокофьевны.
Под аплодисменты в зале появилась «Людмила Прокофьевна» в блеклом коричневом пиджачке, в юбке ниже колен такого же цвета, в неуклюжих старомодных очках и с «живенькой» зализанной причесочкой.
– Фрагмент два, без аудиоряда – пошел! – скомандовал Наум.
Стоявшая лицом к аудитории Ксюша резко развернулась – в зале раздался вздох (стон) восхищения – перед обалдевшей публикой предстала прекраснейшая женская спина в полном своем обличье – вырез платья заканчивался где-то далеко-далеко внизу – на ложбинке, разъединяющей… в общем, нет слов. В атмосфере шока, в котором находилась абсолютно вся мужская аудитория, то бишь – каждый член жюри, Ксения с грациозностью пантеры сделала несколько шагов: с каждым из них под обтягивающим платьем попеременно вздувались вверх мышцы ягодиц, просматривалась каждая линия обворожительных ног, гладкая, чуть подзагоревшая кожа на спине струилась в такт ее походке.
На последнем шаге Ксюша медленно развернулась к выучившей текст «Людмиле Прокофьевне», на какую-то секунду улыбнулась улыбкой женщины-обольстительницы, и… мгновенно стерев с лица какие-либо эмоции, занудно-менторским тоном педагога с тридцатилетним стажем – сухим, с элементами сарказма и незыблемой уверенностью в тупости обучаемых, прокаркала:
– Как видите, милочка, умение ходить – это целая наука, со своими законами, постулатами и теоремами. Да-да, милочка, именно – теоремами. И не смотрите на меня как… как актриса на экзамене по аэродинамике движущихся аппаратов.