Маша с сыном на руках стояла до последнего, широко раскрыв глаза, желая до последней секунды насмотреться на своего Железнова, на щеках – две борозды от безмолвных слез. К Маше подошла стюардесса и предложила ей пройти на борт. Маша кивнула стюардессе, развернулась к Железнову, закрыла и открыла глаза, беззвучно прошептала: «Я с тобой…» и, уже не оборачиваясь, прошла через терминал.
«Вот и всё, – Железнов несколько растеряно обернулся. – Вот и всё. Надо как-то выбираться отсюда». Железнов достаточно смутно помнил, через какие коридоры погранцы провели его сюда, за пределы территории России – всё не имело значения, лишь бы попасть к терминалу: «Надо сдаваться, – мелькнула мысль. – Кому?»
*** (0)(2) Железнов
Квартира Железнова
За 2 месяца и 17 дней до выхода в эфир финальной игры «Она мне нравится»…
Начало октября
Очнулся Железнов на кухне. Сознание возвращалось через дикую боль в горле от сухого кашля. Железнов с неимоверным трудом поднял голову и обнаружил себя сидящим за кухонным столом в верхней одежде. Совершенно непонятно, сколько бы он еще так просидел, обхватив голову онемевшими руками, если бы не приступ кашля, вызвавшего содрогание и напряжение всего тела и колющую десятком иголок боль в горле.
Обессилевший от приступа, Железнов кое-как сбросил с себя одежду, пошатываясь, добрался до душевой кабинки и врубил горячую на полную.
«Бог ты мой, как же хочется завыть. По волчьи. Дико. Яростно. Безысходно», – Железнов намертво сцепил зубы, чтобы не разрядиться вот так от дикой опустошенности и собственного бессилья, от невозможности вмешаться во что-либо и все изменить.
Железнов физически ощущал, с какой скоростью растет его одиночество: вначале – со скоростью триста километров в час – на взлетной полосе, потом – девятьсот – с набором высоты… Оно продолжало расти с каждым перестуком колес холодной электрички, уносившей его из аэропорта в город. Теперь – с каждой секундой – когда рядом не было его Маши…
Железнов рухнул на диван. Холод. Пустота. Паралич мыслей. Одна нестерпимая боль, пронизывающая каждую клетку его сознания: «Маша… Машенька моя… Любимая… Единственная… Маша…» В аэропорту Железнов держался. Держался из последних. И в те мгновенья Маша была еще рядом. Теперь же всё накопленное в аэропорту отчаяние от расставания рвалось наружу. Железнова начала колотить нервная дрожь, беспощадно резонируя и усиливаясь с каждым мгновеньем: «Маша… Маша… Любимая моя… Единственная…» Конвульсии раз за разом волнами прокатывались через тело Железнова, увеличивая частоту и амплитуду воздействия с каждым разом.