— Они мерцают, показывая символы на языке Богов, и эти символы говорят, что ты Равен Богу! Святозар склонил голову и глянул на рубины и только сейчас увидел, что они неярко мигают, и как правильно сказал Аилоунен, показывают символы на языке Богов.
— А, ты, выходит Аилоунен, умеешь читать на языке Богов? — поинтересовался наследник и перевел взгляд с рубинов на лицо правителя.
— Ну, это сильно сказано умею, — усмехнувшись, ответил Аилоунен. — Скажем так, читаю лишь эти слова и еще некоторые…. Но, друг мой, как ты думаешь, не пора ли нам поднять наших воинов с колен и привести в чувство тех, кто так долго познавал истину.
— Да, Аилоунен, наверно это пора уже сделать, — протянул наследник. Святозар обозрел на все еще безмолвно качающихся взад и вперед воинов, лошади которых после ухода Богов, обрели свободу и стали покидать своих хозяев, да разбредаться в разные стороны по долине.
Аилоунен меж тем подошел к Люлео, и, глянув прямо в его карие глаза, сказал:
— Гетер Люлео встань с колена и подыми с колена моих воинов. Люлео склонил перед правителем голову, и, поднявшись с колена, взметнул правую руку вверх, разрешая подняться сомандрийской тысяче.
Аилоунен же махнул рукой в сторону Лесинтия и артарийских ратников, повелевая и им подняться с колена, а после направил руку в сторону качающихся воинов и засвистел тихой трелью. И когда те перестали качаться, остановились, и, открыв глаза, испуганно захлопали веками, правитель, обратившись к новому гетеру, с усмешкой, сказал:
— Что, Люлео, придется мне распустить этих никудышных воинов.
Пусть они возвращаются в свои дома, и начинают там убираться и трудиться. А ты, выдели мне лучшую сотню воинов, и я отправлю их в Товторию, мне нужно, чтобы там навели порядок и разыскали моего среднего брата. Бог Семаргл сказал, что он еще очень юн. Ему всего лишь семь лет и его зовут в этой жизни Эрубаус Тьерпольский.
— Ваша светлость, — шагнув навстречу к правителю, сказал Люлео. — Можно отправить туда моего сына Вейрио с его сотней.
— Нет, Вейрио, вернется в Сомандрию и там по берегу Южного моря, будет возвращать наш народ к вере и к человеческой жизни, так повелел Семаргл. Потому как именно на берегу Южного и Твердиземного моря еще остались и живут осколки народа гавров, — тяжело вздохнув, объяснил Аилоунен. — А у нас с тобой Люлео впереди, долгий и тяжелый бой… — Правитель повернулся к Святозару, и, вздев руку, ласково погладил того по плечу, да, с нескрываемой грустью в голосе заметил, — твой же бой, мой друг, окончен. Теперь мы можем с тобой войти в Асандрию, и ты отдохнешь там, дожидаясь своих восуров.